Эта погоня за фиктивными определенностями, по моему мнению, лежит в основе большинства идеологий и почти всех религий нашей планеты.

1. Классифицируйте следующие утверждения как истинные, ложные, бессмысленные или просто на данный момент неопределенные.

А. Несколько мертвых инопланетян спрятаны в ангаре на базе ВВС США в Эдвардсе.

Б. В этом упражнении содержится тринадцать утверждений.

В. Все утверждения в этом упражнении ложны.

Г. Хороший полицейский никогда не берет взяток.

Д. Функция образования – убивать любопытство, поощрять покорность и готовить безмозглых лентяев для работы в корпорациях.

Е. Горбачев имеет преимущество над всеми остальными членами Политбюро, так как остается трезвым, когда все они напиваются.

Ж. Утверждение Б ложно.

Е. Утверждение Ж ложно.

3. Бог любит всех, даже серийных убийц, насильников и агентов ЦРУ.

И. Все утверждения в некотором смысле истинны, в некотором смысле ложны, в некотором смысле бессмысленны, в некотором смысле истинны и ложны, в некотором смысле истинны и бессмысленны, в некотором смысле ложны и бессмысленны, в некотором смысле ложны, истинны и бессмысленны.

2. Попробуйте прожить один день с таким (вероятно) самоосуществляющимся ожиданием: «Я глуп, непривлекателен и никому не нравлюсь».

3. Попробуйте прожить один день с такой программой: «Я великолепен, привлекателен и всем нравлюсь».

4. Решите, какое из этих двух упражнений понравилось вам больше, и попробуйте прожить с этой программой целый месяц.

Понаблюдайте за старыми программами, которые пытаются вернуться, вмешиваясь в упражнение.

Как я упоминал выше, Эйнштейну не нравилась Копенгагенская Интерпретация. Его спор с Бором по этому вопросу продолжался более двадцати лет, заполнив страницы многих научных журналов; по его окончании большинство физиков признали победу Бора. Тем не менее некоторые аргументы Эйнштейна продолжают беспокоить сообщество физиков и малочисленное меньшинство продолжает сомневаться: а не был ли отец теории относительности в чем-то прав?

Излюбленная линия критики Эйнштейна основывалась на его заявлении, что квантовая механика в существовавшем тогда (и все еще существующем сейчас) виде может и не являться «законченной теорией» субатомного мира. Это означает, что Неопределенность квантовых уравнений – как бы полезны они ни были в привычных технологиях – оставляет вероятностную дыру, через которую однажды может войти новая квантовая теория.

Другими словами, тот факт, что мы пока не можем избавиться от Неопределенности, не обязательно свидетельствует об ограниченных возможностях научного метода (как утверждал Бор) или об ограниченных возможностях научного метода и человеческой нервной системы (как утверждаю я). Неопределенность может попросту свидетельствовать о «незавершенности» квантовой механики.

В конце концов аргумент Эйнштейна вырос в гипотезу о существовании «скрытой переменной». Предположим, что однажды мы обнаружим переменные, на сегодня неизвестные, которые объяснят «коллапс» вектора состояния. Есяи это случится, Копенгагенская Интерпретация станет историей – вместе с трехзначной логикой фон Неймана, моделью множественных миров и уродливым потомством Кота Шрёдингера и Друга Вигнера.

Царство скрытых переменных – невидимый, субквантовый «мир» – если мы когда-либо сможем изучить его в лаборатории, – объяснит нам, каким образом вектор состояния «коллапсирует» от вероятности до измерения к определенности после измерения. Тогда мы сможем сказать, что это сделали скрытые переменные, а не сам акт измерения или сообщение о нем, как в аргументе Вигнера. «Здравый смысл» и, может быть, даже аристотелевская логика смогут восстать из могил, куда физики отправили их в двадцатых годах.

К сожалению, в модели скрытых переменных можно указать два основных недостатка.

Во-первых, теории скрытых переменных, по мнению современных ученых, «фальшиво звучат» и даже фальшиво пахнут. Они предполагают существование аристотелевских «сущностей», платоновских «глубоких реальностей» и других метафизических единиц-«призраков». У некоторых ученых они даже вызывают ассоциации с пресловутой «скрытой сущностью Христа», которая, по утверждению католиков, содержится в том, что нашим чувствам и инструментам кажется всего лишь кусочком пресного хлеба. Короче говоря, от этих теорий исходит явно средневековое зловоние.