Шрифт:
* * *
Мир — это цирк-шапито, Да, это танец безумных. О, мы с тобою — никто В этих галактиках шумных. Стой, вот еще один миг… Только лишь вечность повсюду… Несколько песен и книг — Верность прошедшему чуду. Голос мой сел, я охрип. Так ли нужны разговоры? Жив ли я или погиб Знают немые просторы. Город двоится в глазах, Лет проплывает убранство. Снится порой в зимних снах Сердцу иное пространство. Стало легко видеть тишь — Бледность полуночных красок… Все, что увижу я — лишь Смена ветшающих масок. * * *
Над городом блаженный звездный свет, И над душой трагическая тьма. Тебя теперь и в самом деле нет. И нечего теперь сходить с ума. И нечего в ночи стихи читать, Кривить опять в усмешке горькой рот, Бессмысленно и тягостно мечтать — Все будет все равно наоборот. Подбрасывай в ладони камень сна, С земли беду и счастье поднимай… Неважно, что вокруг цветет весна, Пойми, не для тебя весь этот май. Пойми, что ты случайно здесь стоишь, Напрасно и вздыхаешь, и поешь… И без тебя не воцарится тишь, И мировая не исчезнет ложь. * * *
Наш жуткий цирк дает гастроль — Переполняется словами, Вздымается тупая боль Над каменными головами. В нас превалирует тоска, Забавно скрежеща зубами. И чья-то темная рука Нас лихо сталкивает лбами. Метафизическая смерть, В нее так хочется влюбиться! Я бьюсь о ледяную твердь. Я бьюсь… и не могу разбиться. * * *
Нелепой жизни города, Ее капризы и курьезы: Водопроводная вода И трансцендентные угрозы. Уже нетрудно разглядеть (На фоне маленькой монеты) Веков расставленную сеть, Большого зла приоритеты. Вербуют душу пустоты Замысловатые курьеры. Потусторонней красоты Я вижу сумрачные сферы. Сознанье пятится во мглу, За свет цепляясь еле-еле, Стоит у дома, на углу, На прошлой-будущей неделе. В трагикомические дни Умов оставшихся броженье… И даже звездные огни — Вселенской тьмы отображенье. * * *
Никуда ты больше не поспеешь, Черной меланхолией пропитан. Но зато легко пронзать умеешь Бездну, что отчаяньем сокрыта. Только зло крадется переулком, Воздух восхитительно разрежен. И молчанье повисает гулко, А слова срываются все реже. Холод проникает отовсюду, Странный ужас сковывает губы. Верный отрицательному чуду — Жизни ты показываешь зубы. Ты кивнешь на вечность, на расплату, И на ртуть тоски перстом укажешь… И, нырнув в больничную палату, Вновь сознанье восприятьем свяжешь. * * *
Ничего не происходит Ни сегодня, ни вчера… Лишь, с ума, как прежде, сводят Скуки дни и вечера. Надоело все! Противно Видеть тот же горизонт, Подставлять под непрерывный Дождь из бед, дырявый зонт. И безрадостной весною Наполняя все вокруг, Время смертной тишиною Над твоей летит страною, Замыкая чертов круг. Над столетьями колдуешь, Узнавая пустяки, А потом на воду дуешь, Страха ловишь сквозняки. Строчки никогда не могут Ни добить, и ни спасти, Лишь умеют боль-тревогу На листы перенести. * * *
Огни далеких станций И голоса субстанций Все переплетено. Раскрой глаза пошире — В полубезумном мире Нас нету все равно. Столетья смотрят косо, Стучат ночей колеса — Уходят поезда… А из иной Вселенной Светло и неизменно, Легко летит звезда. * * *
Размытый мир: слова, слова И числа, промеж них. Чушь, глушь, больная голова От сумерек лихих. Обыденность твоих затей Давно подтверждена. И черных хлебом для людей Все стали времена. Линяют лица, вянут сны, Все застилает гарь. Позиции беды сильны. Сейчас сильней, чем встарь. А с виду все — ажур и блеск, Для грусти нет причин?.. Но как устал я слушать треск Раздутых величин. Возьму перо, возьму резец, И на стене стола Души оставлю образец В горизонтали Зла. * * *
Разобрали тебя по частям, Разорвали тебя на куски. Разбросали по скомканным дням Канители вселенской тоски. Горькой правды тебе не простят Те, в чьих взглядах не видно зги… Только звезды спокойно блестят, Да печаль отмеряет круги. И мечты превращаются в бред — Все на свете стремится к нулю. Ты в холодную ярость одет, Шепчешь: "Я это все не люблю"… Отыщи на беду угомон, И управу на ложь отыщи… И слетаешь ты с края времен, И летишь ты с обрыва времен, Точно камень летит из пращи. * * *
Сейчас мне нечто странное приснится, И жизнь легко пройдет наоборот. Я в незнакомцах вижу мертвых лица. Кривлю опять в усмешке горькой рот. Сейчас мне будет явлено иное, Такое, что вовеки не понять. И солнце, что сжигает все земное, Никак не может боль мою унять. Я подпущу в сознание отравы, Мне все равно с кем гибнуть, где и как. И лезут в душу мне степные травы, А я бреду в свой запредельный мрак. Я город этот лживый презираю, Эпоха эта просто не по мне… И человека я в себе стираю, И с тьмою остаюсь наедине. И только звезды редкие сверкают, Как будто обещают чудеса… Но дни и сны из бездны извлекают Знакомые — чужие голоса.