–  Возможно, Ленку они были на что-то нужны?

–  Не думаю. И сомневаюсь. Он вряд ли мог, не сказав мне, взять их.

–  Если все обстоит именно так, придется нам забрать книжку на хранение и подождать объяснений от вашего жениха.

–  Думаю, это будет самое лучшее, - сказала она задумчиво.

Мне оставалось задать ей еще один вопрос. Она ответила так, как я и ожидал. Нет, она никого не просила справляться в больнице о Ленке.

Я описал ей как мог этого мнимого посланца. Гелена Дворская не вспомнила никого из своих знакомых, кто походил бы на него.

Выйдя от нее, я поспешил в предместье, в квартиру Ярослава Ленка. Я снова проник туда незаметно. Взял из стола сберегательную книжку, сунул ее в карман и ушел.

На другой день утром я составил акт о конфискации сберегательной книжки, выглядело это довольно странно, но другого выхода не было. И задним числом продиктовал приказ об обыске квартиры Ленка. Без этого тоже не обойтись. Ведь речь шла о деньгах, а при этом должен был быть соблюден порядок. Не оставь Карличек в кармане брюк Ленка найденную им металлическую крону, о ней тоже пришлось бы писать в протоколе.

Мы сразу же обратились в сберкассу. Сберкасса подтвердила правильность всех операций, произведенных в сберкнижке Ленка.

В кабинет ко мне явился Карличек и со своей обычной бесцеремонностью заявил:

–  Эту бабу из ювелирного так и хочется как следует взгреть. У нее две продавщицы, которые не переставая хихикают и как заведенные нагло твердят вам прямо в глаза: «Это вам безумно идет». Просто немыслимые дуры! Я и сам почувствовал себя круглым идиотом.

–  Узнали что-нибудь важное?
– перебил я его.

–  Маловато, - вздохнул Карличек.
– Янтарное ожерелье стоило тысячу двести. Заведующая вспомнила, что сдавала сдачу с тысячи крон. Значит, покупательница платила двумя купюрами по тысяче крон. И тут же она утверждает, что две тысячи сразу ни от кого не получала, а если даже и так, то в банке ей, дескать, сказали, что только одна тысяча краденая. С серьгами дело получше. Хотя они, как утверждает заведующая, стоили не больше тысячи. Там у них оказались еще одни точно такие же, похожие как две капли воды. Эти серьги я прихватил с собой. Вот они.

Карличек вынул из кармана коробочку довольно грубой работы и выложил на стол две янтарно-желтые овальные сережки, прикрепленные позолоченной цепочкой к двум крестикам, похожим на дорожные знаки.

–  Страшное дело, правда? И они уверяли меня, что это серьги. Их и гвоздь в стене не удержит, а где уж нежному ушку нынешней женщины. Только прикиньте на вес. Каждая не меньше пяти унций. Отдайте приказ, - решительно заявил он, - и я отправлюсь по следам этих сережек.

–  Никакого приказа, - охладил я его пыл.
– Садитесь.

И я попросил принести мне кофе, а для него жидкий чай.

–  И слушайте, - сказал я.
– Со вчерашнего дня появились новости.

Карличек стал весь внимание. Выслушав меня, он задумался и сказал, что мы не должны ни во что впутывать старшего лейтенанта Ленка. Но подозрительные факты налицо, в частности наведение справок неизвестным лицом в больнице. Причины могут быть самые разные. Но факт остается фактом: кто-то старается установить, что происходит со старшим лейтенантом Ленком. А что с ним может быть? Одно из двух: или он жив, или нет.

В ответ я сказал:

–  Бог их знает, кого это печалит или радует, но старший лейтенант Ленк, скорее всего, останется жив. И значит, им начнут усиленно интересоваться. Правда, теперь уже не в больнице. Там этого посетителя приметили. Значит - в другом месте.

–  Думаете, у Дворской? Карличек вздохнул.

–  Думаю, да. И ее опеку я хотел бы поручить вам. Состояние здоровья Ленка - хороший предлог. Будьте настороже, в данном случае нужна вся ваша активность.

–  Что это значит?
– Он беспокойно заерзал.

–  Это значит - смотреть во все глаза, не происходит ли вокруг что-нибудь подозрительное. Расспросите Дворскую, не замечает ли она чего. Присмотритесь, не стремится ли кто-то установить с ней контакт. Пригласите ее, скажем, в театр, в кафе и при этом незаметно следите за ее окружением. Человека, который станет встречаться с ней чаще других, нам придется взять под наблюдение.

–  Гм-гм, согласится ли она на такого телохранителя?

–  Согласится. И даже будет благодарна. Язык у вас подвешен неплохо, значит, собеседник вы приятный, вам остается лишь постараться. Жених ей вполне доверяет, интрижки она не заведет. Он может спокойно отлеживаться в больнице, сколько ему нравится. Вы танцуете?