–  Запрещать я ей не могу, - отвечаю я, - но попросите ее, пожалуйста, подождать еще минутку. Думаю, скоро мы получим сообщение из прозекторской. К тому же, если она хочет несколько дней провести вне дома, ей придется прихватить с собой кое-что из вещей. Так что пока пусть собирается. Предоставьте ей полную свободу.

Скала уже направляется к двери, но я делаю ему знак и шепчу:

–  Когда пани Троянова соберет свои вещи, в самую последнюю минуту перед ее уходом проверьте их.

–  А что там у нее может быть?
– спрашивает Скала тоже шепотом.

–  Кто знает, скажем, несколько тысяч крон.

Карличек стоит недалеко от меня и слышит мои слова, Когда уходит Скала, он шепчет мне с горящими глазами:

–  Деньги она может спрятать на себе. Давайте пригласим женщину, чтобы она обыскала ее.

–  Нет, пока не нужно.

Карличек слегка отступает. В нем вновь вспыхнуло пламя непогасшей страсти - разрешить эту загадку с серией «C-L». Мое короткое «нет» подействовало на него как ушат холодной воды.

Я молча расхаживаю по комнате. Возвращается Скала и с ним еще один сотрудник, допрашивавший Троянову.

–  Никто до него не дотрагивался?
– спрашиваю я, показывая на чайный прибор.

–  Пока нет, - говорит Скала.

Наконец раздается звонок в дверь. Я выхожу из кабинета Трояна. Пришел старый знакомый, наш врач.

–  Так вот… - говорит он, - тетан обнаружен в инсулине и на игле шприца. Он и послужил причиной паралича и смерти. Отличная, высокоактивная культура! Но как она могла попасть в ампулу с инсулином?

Диагноз ясен. Неясно только, действительно ли здесь произошло убийство. Правда, есть два важных обстоятельства. Отпечатки чужих пальцев на шприце и счет Трояна в сберкассе. Как две резонирующие струны. Коснешься одной, зазвучит и другая.

Я вхожу в комнату, где сидела в кресле блондинка. Теперь она стоит у стола и закрывает небольшой дорожный чемодан. Со страдальческим видом она смотрит на дверь.

Если она имеет какое-то отношение к операции «C-L», то мое имя ей известно. Преступники уже доказали нам, что умеют добывать нужную им информацию. Надеюсь только, что она не знает меня в лицо. И я, естественно, не представляюсь. Ведь мы не в гостях, и танец, на который я ее приглашаю, отнюдь не вальс.

Я обращаюсь к ней любезным и серьезным тоном.

–  Диагноз подтверждает смерть от тетана, пани Троянова.

Она опускает голову, и ее взгляд медленно скользит по полу, словно она не в силах его поднять.

–  Доктор Боучек сказал об этом сразу, - печально говорит она.

Она уже не молода, но - как говорится - еще в расцвете сил. Красивая фигура, роста, скорее, высокого, и явно знает толк в косметике. Подозреваю, что все эти женские ухищрения предназначались отнюдь не для больного мужа. Я не хочу быть пристрастным, но эта женщина почему-то мне несимпатична.

–  Вы где-нибудь работаете, пани Троянова?
– спрашиваю я.

–  Нет. Придется что-нибудь подыскать, - говорит она с усилием, словно преодолевая душевную боль.
– Нам трудно жилось. Заработка мужа хватало только на самое необходимое. Но он не разрешал мне…

Ее рассказ мог бы звучать более естественно. Она явно разыгрывает передо мной спектакль.

–  И сейчас вы остались совершенно без средств?

–  Какое-то время я продержусь. Недавно мой муж получил небольшую сумму денег.

–  Их могут рассматривать как наследство, - говорю я, - а для введения в права наследования обычно требуется некоторое время.

–  Это было бы ужасно.
– Она тяжело вздыхает.
– У меня мало наличных денег. А эти несколько тысяч лежат на его счете.

Вопрос, кто кого переиграет, она меня или я ее.

–  А разве у вас нет права пользоваться счетом мужа?

–  Нет, это был его личный счет.

–  Значит, пока что деньги с этого счета вам не выдадут.

–  Вы так думаете?

–  Конечно, ведь эти деньги являются наследством!

Она, словно слабея, опускается на стул.

–  Пани Троянова, - говорю я почти дружески, - возможно, мы сумеем кое-что для вас сделать. Ведь это гонорар, не так ли?

Она качает головой.

–  Думаю, что нет. Он продал кому-то свою пишущую машинку. И ничего мне об этом не сказал. У него было две машинки, а теперь осталась одна. Исчезли и его золотые часы. Память от отца. Он действовал всегда самостоятельно, не советуясь со мной. Но, правда, и не скрывал. Я видела извещение из банка на его столе. Потом он куда-то его спрятал. Мы не говорили об этом. Между нами… - она слегка потерла лоб, - правда, теперь это не имеет значения… Просто у нас и сейчас были неплохие отношения, но когда-то были лучше…