Эта тенденциозность не случайна. Когда в 1260 г. монголы-христиане пошли в Палестину освобождать от мусульман Гроб Господень, тамошние тамплиеры (орден крестоносцев, защищавший христианские святыни) пропустили мамлюков в тыл уставшим монголам, а те начали истреблять сирийских и армянских христиан. Тамплиеры не выступали в их защиту. Они бежали сначала на Кипр, а потом уехали в Европу.

В Европе возмутились таким предательством, но тамплиеры все грехи свалили на монголов и оправдались в общественном мнении. Со временем семена лжи проросли в либеральной историографии, дав особо бурные всходы в XVIII в., когда усиление России Европа стала рассматривать как возрождение Монгольского улуса. Итак, с легкой руки предателей-тамплиеров европейская историография начала чернить татар, монголов и русских, противопоставляя этим «диким азиатам» благочестивый и цивилизованный Запад.

Так и закрепилась «черная легенда» сначала в Западной Европе, а потом и у нас в России, ибо реальность всегда воспринимается труднее, чем миф.

Источниковед. Да, конечно, источники надо воспринимать критически. Уже в 1896 г. В. В. Бартольд отверг «старое представление о монгольских завоеваниях как о нашествиях бесчисленных диких полчищ». Образование монгольского государства он связывал не с борьбой между отдельными личностями или племенами, а с борьбой аристократии с народными массами.

Автор. А Вы сами согласны с В. В. Бартольдом?

Источниковед. Ну, видите ли… Академики Б. Я. Владимирцов и С. А. Козин не приняли его интерпретации. В открытый спор с В. В. Бартольдом вступил А. Ю. Якубовский, который столь же резко критиковал предположение Г. Е. Грумм-Гржимайло и Р. Груссе, но сам не предложил ничего конструктивного. А я специалист не по оседлым, а по кочевым народам. У меня своего мнения по этим вопросам нет.

В спор вступает научный сотрудник – дилетант: «Если есть хорошие и плохие люди, значит, есть добрые и злые правители. Чингисхан, конечно, был злой, потому что много воевал».

Автор. Суворов тоже всю жизнь воевал, однако мы его ценим и чтим.

Научный сотрудник. Я не свои слова говорю. Такой ученый, как Г. Е. Грумм-Гржимайло, писал о Чингисе: «Злой, жестокий и мстительный трус, решающийся на отважные поступки только тогда, когда задеты его материальные выгоды, себялюбец, лишенный рыцарских чувств, – вот каков портрет Тэмуджина в молодости».

Автор. Вы нечестно цитируете, обрывая цитату на полуслове. Дальше, через запятую, следует: «И, конечно, будь этот портрет хоть сколько-нибудь верен, Тэмуджин не мог бы стать тем, чем он стал, и возбудить к себе уже с юных лет, с одной стороны, преданность и симпатию, с другой – боязнь и зависть, а засим и открытую вражду тех, которые прозревали в нем силу, способную умалить, если не совсем уничтожить, их влияние на народ». Уж лучше воздержаться от цитирования, чем искажать слова великих ученых.

Научный сотрудник. Современники Чингиса были осведомленнее нас. А источники ссылаются на их отношение к Чингису.

Автор. Скажите честно: про Вас в институте никогда не говорили дурно и несправедливо?

Научный сотрудник. Конечно, говорили, но ведь это были сплетни, интриги. Разве можно им верить?

Автор. Вот и Тэмуджин был в таком же положении. История его жизни известна в двух версиях. Первая – «Официальная», сохранившаяся на персидском и китайском языках, и вторая – «Тайная история», на монгольском языке, написанная очевидцем многих событий. Этот очевидец не любил Чингиса, поэтому относился к числу сплетников, а составители официальной истории были подхалимы, что естественно: иначе их не привлекли бы к такой ответственной работе. Кроме них, были и открытые враги, разумеется вне Монгольского улуса. Те просто лгали, говоря все, что пришло им в голову. Боюсь, что в данном случае доверчивость неуместна.

Научный сотрудник. Но коль скоро так, то и Вам верить нельзя.

Автор. Но ведь я не современник Чингисидов, и потому личных пристрастий у меня нет. Я ученый, поставивший себе цель рассмотреть изменения, происходящие в поведении людей на этническом уровне. Можно, конечно, работать и на персональном уровне: заниматься даже биографиями, если нет обобщенных статистических данных. Но при этом нельзя забывать, что не во власти одного человека нарушить природные закономерности, а приписывать ему такую способность – это ревизия исторического материализма, четко определившего роль личности в истории.

Научный сотрудник. Значит, Чингисхан, Наполеон и Гитлер не виноваты?!

Автор. Нет, почему? Они виноваты в своих личных преступлениях, обусловленных личным свободным выбором. Но вызвать мировую войну таким образом так же трудно, как создать циклон или цунами. В древности люди верили в колдовство и убивали неповинных людей, обвиняя их в том, что они вызвали бури или засухи.

Научный сотрудник. В описанных Вами подробностях детства и юности Чингиса в Вашей книге «Поиски вымышленного царства» я вижу только обычные межплеменные столкновения, из которых вырастают феодальные отношения. Не более.

Автор. Тезис, согласно которому феодализм возник как следствие завоевательных войн, а не изменившихся производственных отношений, принадлежит К. Каутскому. У Вас какая-то непонятная тяга к устарелым теориям. Народы сами создают свою славу. Так сложились древние римляне и скандинавские викинги. По этой же схеме создался Монгольский улус: путем усложнения этносоциальной системы. Это усложнение было достигнуто благодаря деятельности «людей длинной воли» – богатырей, отколовшихся от своих родов. Они не наследовали свое социальное положение, а меняли его. Но любое изменение возможно лишь при затрате энергии. Откуда избыток реальной энергии мог появиться у этих людей? Есть только один источник – природа. Если мы проследим канву событий, станет ясно, что этот излишек – результат мутации, затронувшей популяцию монголов в XI в. В результате мутации в генотипе появился признак, обеспечивающий избыточную абсорбцию особью энергии из природной среды.