Критический анализ позволяет не только осветить этот вопрос, но и определить степень достоверности источника, без чего все историко-социологические соображения о роли Чингисхана будут зависеть от произвола исследователя и, следовательно, не могут претендовать на научное признание. Ведь в истории возвышения Чингисхана сомнительно все, начиная с даты его рождения. Уже Рашид ад-Дин допустил при определении этой основной даты вопиющее противоречие: сначала он говорит, что Чингисхан родился в год Свиньи, соответствующий 547 г. (1152–1153), а затем указывает возраст Чингисхана в момент его смерти (август 1227 г.) – 72 года, т.е. дата рождения падает на 1155 г. [122, т. 1, кн. 2, стр. 74] [41] .

Чингисхан. Китайская миниатюра

В жизни Тэмуджина можно увидеть периоды разного значения. Первый период – детство, до смерти его отца, которая застала Тэмуджина в возрасте девяти лет [66, § 61. По Рашид ад-Дину, Тэмуджину было 13 лет [122, т. 1, кн. 2, стр. 76] (1171 г.). В этот период, естественно, не произошло никаких событий, нашедших отражение в истории. Второй период – отрочество, до того момента, когда Таргутай-Кирилтух тайчиутский захватил Тэмуджина в плен, и его бегство. «Тайная история монголов» сообщает лишь один факт этого времени: убийство Бектера Тэмуджином и Хасаром [66, § 76, 77 и 78] – и ниже вскользь упоминает о дружбе Тэмуджина с Джамухой, когда ему было 11 лет [Там же, § 116], т.е. в 1173 г. Однако можно думать, что в этот период случалось и нечто более значительное.

В самом деле, тайчиуты напали на борджигинов не с целью грабежа, а только для того, чтобы поймать Тэмуджина, и, достигнув этого, удалились. Таргутай «подверг его законному наказанию». Очевидно, Тэмуджин натворил что-то не очень существенное, так как убивать его не следовало.

Это и не продолжение ссоры из-за ухода тайчиутов, так как Таргутай-Кирилтух, схваченный своими холопами, хотевшими выдать его, говорит своим братьям и сыновьям, собиравшимся его отбить, что он воспитал и наставлял Тэмуджина, когда тот осиротел, и добавляет: «Говорят, он входит в разум и мысль его проясняется… Нет, Тэмуджин не погубит меня» [Там же, § 149].

Тут автор источника проговаривается о тех событиях, которые он старательно замалчивал: неизвестный поступок Тэмуджина, за который ему надели колодку, был расценен как ребячливость, глупое баловство, потому его и пощадили. Но тайчиутские старшины просмотрели пробивавшуюся властность, которую отметил батрак Сорган-Шипа и которую затушевал автор источника. Для чего это было ему нужно – мы увидим в дальнейшем.

Датировать это событие трудно. Почему-то в литературе принято думать, что Чингису в это время было 16 лет, т.е. шел 1178 г., но подтверждений этого в источнике нет.

Третий период – молодость – еще труднее для изучения. Следующий факт – женитьба на Борте – датируется по возрасту членов семьи борджигинов. Опорной датой при этом является время смерти Джучи, который родился в год набега меркитов, что привело к подозрениям в незг конном его происхождении.

Джучи умер в 1225 г., будучи 30 лет с небольшим от роду [122, т. 1, кн. 2, стр. 79]. Стало быть, набег меркитов был совершен около 1190 г. и тогда Тэмуджину было 28–30 лет, но Угэдэю в 1241 г. было 56 лет [15, стр. 285], т.е. он родился в 1185 г., а Угэдэй младше Джучи.

Из монгольской традиции мы знаем, что первое избрание Тэмуджина Чингисханом произошло в год Барса и его от похищения Борте и, следовательно, рождения Джучи отделяло полтора года. Так как Джучи старше Угэдэя, то 1194 г. исключается, следовательно, им был 1182 г., а контрнабег на меркитов – около 1180 г., т.е. тайчиутский плен, бегство из него, набег меркитов, контрнабег монголов, дружба с Джамухой и избрание в ханы – события, сгруппировавшиеся вместе в промежутке между 1178 и 1182 гг. И тут автор источника допускает оговорку, чрезвычайно ценную для нас. Джамуха, предлагая диспозицию контрнабега на меркитов, говорит: «На пути отсюда, вверх по Онону, есть люди, принадлежащие к улусу анды. Из улуса анды составится одна тьма. Да одна тьма отсюда, всего будет две тьмы» [66, § 106]. Очевидно, не только Боорчу и Джэлмэ примкнули к Тэмуджину, но еще какие-то люди подчинялись ему, хотя бы номинально. Это огромный шаг по сравнению с тем временем, когда Есугэевы сироты кормились черемшой и тарбаганами, но автор источника предпочитает не замечать его, хотя только он может объяснить нам внезапно возникшую ненависть тайчиутов к Тэмуджину.

Четвертый период – зрелость – можно ограничить 1201 г. – годом Курицы, начиная с которого неточности источника переходят из хронологической области в другие. 1201 г. – внутренняя война в Монголии, начатая союзом племен, очевидно возмущенных и обеспокоенных энергичной политикой Чингисхана. Но какова была эта политика – источник ответа не дает. На все 18 лет этого периода падают только три события: ссора Тэмуджина с Джамухой, поход на татар и расправа с отложившимся родом Джурки. События эти датированы годом Собаки, начавшимся в сентябре 578 г.х., т.е. в 1182 г. [122, т. 1, кн. 2, стр. 120; 66, § 153] [42] Следовательно, они имели место вскоре после избрания Тэмуджина ханом, около 1183–1184 гг. Остальные же 16 лет – время, когда Тэмуджин из мелкого князька превратился в претендента на престол не только Монголии, но и всей Великой степи, время, являющееся ключом к пониманию всех последовавших грандиозных завоеваний, время перелома в социальных отношениях и психологии самих монголов – не отражены в «Юань-чао би-ши» никак. Оно просто-напросто пропущены. При этом неосведомленность автора исключается, так как с § 120, т.е. с описания 1182 г., он заменяет местоимение «они» на «мы», показывая тем самым, что он был участником событий. Отсюда следует, что он снова опустил события, о которых по каким-то причинам не хотел говорить.

На это странное обстоятельство обратил внимание уже Рашид ад-Дин [122, т. 1, кн. 2, стр. 84]. Очевидно, официальная история замалчивала те же события, что и тайная. В этом случае тенденции обеих версий совпадают. Если же событие приведено, как, например, битва при Далан-Балджиутах, то даются версии диаметрально противоположные. Тут мы подошли к основной проблеме – отношению автора «Тайной истории монголов» к главному действующему лицу – Тэмуджину, Чингисхану. Установив характер направленности источника, мы можем понять, какого рода искажения событий допустил или ввел сознательно в текст повествования его автор.