— Держу.

— Крепко?

— Как смертный грех.

— Хорошо. Не двигайся.

Дядя пошел вниз, замирая на каждой перекладине. Племянник не унимался.

— Что ты там делал?

— Неважно.

— Зачем ты там сидел?

— Лестница упала.

— А зачем ты на нее полез?

— Не Твое Дело! — заорал Кармоди, сокрушаясь о том, что его брат Юстес не умер бездетным. — Заладил, видите ли! Зачем-зачем-зачем!

— Нет, правда, зачем? — спросил Хьюго.

Снова обретя разум, мистер Кармоди догадался, что именно это захочет знать общественность. На то, что Хьюго промолчит, надежды мало. Через час-другой вся округа придет в движение.

— Понимаешь, — сказал он, — я увидел ласточку в гнезде.

— Ласточку?

— Да.

— Ты думаешь, они высиживают яйца в июле?

— А что такого?

— Не высиживают.

— Я не говорил, что высиживают. Я сказал…

— Ласточка ни за что не будет…

— Да я…

— Апрель — другое дело.

— Что?

— Апрель. Они сидят на яйцах в апреле.

— А ну их к черту!

Оба помолчали. Хьюго устремил в другом направлении свой молодой пытливый ум.

— Сколько ты там пробыл?

— Не знаю. Долго. С полшестого.

— С полшестого? Ты что, встал ни свет ни заря ради ласточек?

— Ничего подобного!

— А ты сказал…

— Ничего я не сказал. Мне просто померещилось, что…

— Исключено. В июле — исключено. Апрель, вот их месяц. Из-за вязов выглянуло солнце. Мистер Кармоди воздел к нему кулаки.

— Не видел я никаких гнезд! Мне по-ме-ре-щи-лось!

— И ты притащил стремянку?

— Да.

— В половине шестого?

— Сколько можно ко мне вязаться! Хьюго задумчиво его оглядел.

— Как хочешь, дядя Лестер. Нужно тебе что-нибудь? Если нет, я лучше пойду.

— Ронни, — сказал Хьюго часа через два, — дядю моего знаешь?

— Да. А что с ним такое?

— Спятил.

— Что-о?!

— Сбрендил. Выхожу в семь часов утра, а он сидит на окне галереи. Встал, видите ли, в полшестого, чтобы посмотреть на ласточек.

— Нехорошо, — сказал мистер Фиш, важно качая головой. — Какой этаж, третий?

— Да.

— Так начинала моя тетушка. [87] Застали на крыше конюшен, с гавайской гитарой, в голубом халате. Сказала, что она — Боадицея, [88] а это не так. Да, Хьюго, не так. Надо что-то делать, а то он тебя зарежет. Всё деревня, деревня! Здесь кто угодно спятит. Хотел посмотреть на ласточку?

— Вроде бы. Они же не сидят на яйцах в июле! Апрель, только апрель.

Мистер Фиш кивнул.

— Да, я слышал. Нехорошо, нехорошо… Надо тебе ехать в Лондон.

В это самое время мистер Кармоди беседовал с мистером Моллоем.

— Этот ваш знакомый, — говорил он. — Ну, который может помочь.

— Шимп?

— Да, кажется. Скоро вы можете с ним связаться?

— Хоть сейчас.

— Посылайте за ним!

— Значит, сами брать не будете?

— Ни в коем случае. Я все обдумал. Здесь нужен… специалист. Где он? В Лондоне?

— Нет. Он тут, рядом. У него лечебница.

— О, Господи! «Курс на здоровье»?

— Именно. Вы его знаете?

— Да я только что оттуда!

Мистер Моллой испытал священный ужас, словно увидел, что окружен чудесами. Все шло слишком хорошо. Он думал, что не так-то просто подсунуть хозяину Шимпа — но вот, они знакомы, путь открыт. Теперь он беспокоился лишь о том, удержится ли такое везение.

— Удивительно, — сказал он, — Вы знаете доброго старого Твиста!

— Да, — отвечал Кармоди без особого восторга, — очень хорошо знаю.

— Красота! — возликовал мистер Моллой. — А то я беспокоился. Если бы вы его не знали, вы бы ему не доверились.

Мистер Кармоди не откликнулся; он думал о том, что деньги не пропадут. Да, из Твиста их не вытянешь, но он их отработает. Сообразив все это, хозяин улыбнулся блаженной улыбкой.

— Что ж, — сказал он, — соединяю вас с лечебницей. Поговорите с доктором Твистом, пусть поскорее приезжает.

Он заколебался на секунду, но отбросил сомнения. Бензин, в конце концов, тоже окупится.

— Я пошлю за ним машину.

Говоря это, он думал: хочешь нажиться — не скупись.

Странная скорбь, посетившая Пэт в аптеке, не поддавалась, как ни странно, воздействию времени. Наутро стало еще хуже, поскольку дух Уивернов, послушный зову чести, направил ее к бывшей кухарке, которая жила (если это жизнь) в одном из самых тесных домиков. Прослужив восемнадцать лет, она прочно залегла и, по непроверенной легенде, очень любила посещения молодой хозяйки.