Я прервала ее истерику:

— Ладно, ладно, понимаю.

Хотя я солгала. Я никогда не понимала этой ее истории с порезами. После аварии она поступала так время от времени, и каждый раз это ужасно пугало меня. Она пыталась объяснить мне, что она вовсе не хотела умереть, а просто нуждалась в том, чтобы как-то избавиться от негатива. Эмоции оказывались настолько сильны, говорила она, что физическая боль казалась единственной отдушиной, единственным способом избавиться от внутренней боли. Только так она могла справиться с ней.

— Почему это происходит? — рыдала она в подушку. — Почему я такая уродина?

— Никакая ты не уродина.

— Ни с кем больше такого не случается. Никто больше не использует магию так, как я.

— Ты прибегла к магии, Лисс?

Молчание.

— Пыталась исцелить кролика?

— Просто протянула руку, чтобы посмотреть, не смогу ли я ему помочь, но было слишком много крови… и ничего не вышло.

«Чем больше она использует свои способности, тем хуже будет. Останови ее, Роза».

Лисса была права. Моройская магия может взывать к огню и воде, двигать скалы и другие части земли. Но никто не может исцелять или возвращать животное к жизни после того, как оно перешло границу смерти. Никто, за исключением госпожи Карп.

«Останови ее, прежде чем они заметят. Увези ее отсюда».

Эта ее тайна чрезвычайно тяготила меня, главным образом потому, что я не знала, как с ней быть. Терпеть не могу чувствовать себя беспомощной. Я должна защитить ее от этого — и от нее самой. Но одновременно я должна защитить ее и от них.

— Нужно уходить отсюда, — резко сказала я.

— Роза…

— Это происходит снова. И даже еще хуже. Хуже, чем в прошлый раз.

— Тебя испугала записка.

— Не боюсь я никаких записок! Просто здесь небезопасно.

Внезапно я страстно затосковала по Портленду. Может, там грязнее и больше народу, чем в Монтане, но, по крайней мере, ты знаешь, чего ожидать, — не то что здесь. Здесь, в Академии, прошлое и настоящее сражаются друг с другом. Пусть тут прекрасные старые стены и сады, однако современный мир медленно, но верно просачивается внутрь, и люди не умеют справляться с ним. Все очень похоже на то, что происходит с самими мороями. Внешне действует архаичная система власти королевских семей, однако в людях нарастает недовольство. Дампиры хотят жить более полноценной жизнью. Морои типа Кристиана тоже хотят сражаться со стригоями. Королевские семьи по-прежнему цепляются за традиции, навязывают свою власть всем остальным — в точности как искусно выкованные железные ворота Академии якобы демонстрируют традиции и несокрушимость.

И эти секреты и непрерывная ложь! Они шмыгают по коридорам, прячутся в углах. Кто-то здесь ненавидит Лиссу — кто-то, кто, скорее всего, в лицо улыбается ей и притворяется другом. Я не могу позволить им погубить ее.

— Тебе нужно немного поспать, — сказала я.

— Я не усну.

— Нет, уснешь. Я рядом. Ты будешь не одна.

Ее захлестывали тревога, страх и другие эмоции. И все же в итоге потребности тела взяли верх. Прошло немного времени, и ее глаза закрылись, дыхание стало ровным, эмоциональный фон начал стихать.

Мне самой было не до отдыха — так бурлил в крови адреналин. Примерно через час вернулась медсестра и сказала, что я должна уйти.

— Это невозможно, — ответила я. — Я обещала, что не оставлю ее одну.

Медсестра была высокая даже для моройки, с добрыми карими глазами.

— Я побуду с ней.

Я скептически смотрела на нее.

— Обещаю, — добавила она.

Вернувшись к себе, я почувствовала, что тоже полностью разбита, измотана страхом и волнением. На мгновение мне захотелось просто жить нормальной жизнью и иметь нормальную лучшую подругу. Однако я тут же выбросила эти мысли из головы. На самом деле никого вообще нельзя считать нормальным. И у меня никогда не было подруги лучше Лиссы… но, господи, временами бывает так трудно!

Я крепко проспала до утра. На первый урок пошла, чтобы проверить — а вдруг слух о происшедшем ночью уже распространился? Выяснилось, что разговоры о вчерашних событиях действительно велись, но, главным образом, о королеве и приеме. О кролике никто ничего не знал. Как ни трудно в это поверить, лично я почти забыла обо всех этих королевских штучках, они казались такими незначительными на фоне того, что рядом существует некто, устроивший в комнате Лиссы ужасный взрыв.

Тем не менее, по мере того как разворачивался день, я заметила кое-что странное. Люди перестали таращиться на Лиссу и переключились на меня. Плевать. Не обращая на них внимания, я порыскала вокруг и нашла Лиссу, которая как раз заканчивала «кормление». Всякий раз, когда я видела, как ее рот впивается в шею «кормильца», у меня возникало довольно странное чувство. Струйки крови стекали в горло Лиссы, выделяясь на фоне ее бледной кожи. «Кормилец», хоть и человек, был почти так же бледен, как морои, — из-за потери крови. Он ничего не замечал, погрузившись в кайф от укуса вампира. Почувствовав укол зависти, я решила, что пора лечиться.

— Как ты? — спросила позже, по дороге в класс. На ней была блузка с длинными рукавами, прикрывающими запястья.

— Ничего… Но я никак не могу перестать думать о кролике. Это было ужасно. Он так и стоит у меня перед глазами. И то, что я делала потом. — Она на мгновение зажмурилась, но тут же снова открыла глаза. — О нас болтают.

— Знаю. Не обращай внимания.

— Ненавижу это! — возмущенно сказала она.

Волна мрачных чувств нахлынула на нее и благодаря нашей связи передалась дальше, ко мне. Моя лучшая подруга была беззаботной доброй девушкой. Она не должна испытывать подобные чувства.