— Ты не туда метишь, — физик взъерошил свою кудрявую шевелюру. — Ты ловишь, где видишь, а рыба немного в другом месте находится, коэффициенты преломления света в воде и воздухе разные.

— Не говори под руку! — возмутился Росс, в очередной раз промазав. — Если такой умный, давай, сам лови! — добавил он, сунув гарпун Маркусу. Тот с готовностью принял орудие труда. Минут через десять бесплодных попыток эстафета перешла в руки предлагающего придумать упрощенную формулу для расчетов преломления математику, потом — к Севе. Илья во время охоты пытался одновременно приманить пираний собственной ногой, отчего чуть не свалился в воду. Новое развлечение затянуло всех, и мужчин и женщин, мы занимали очередь, засекая время пользования гарпуном на часах Игоря. Все безрезультатно.

Намахавшись рыболовным орудием, я снова развалилась на полу, разглядывая наших соседей по реке. Вот плывет бесформенное гнездо из веток с недовольной семейной парой, чуть дальше большой открытый плот, небрежно скрепленный из бамбуковых стеблей, по всему периметру окруженный вместо бортика вязанками хвороста. Большая его часть устлана красным мхом, а где проглядывает дно, заметно, что через щели то и дело проступает вода, что не удивительно, учитывая количество людей на борту. Немного впереди виден небольшой, но добротный плавучий домик, с навесом над маленьким двориком, где дымит костерок и рядом с ним хлопочет симпатичная рыжеволосая меднокожая женщина. С другой стороны неподалеку друг от друга плывут два средней величины плота: один, с большим навесом, с чисто женским экипажем, другой, с уютным домиком в центе, с чисто мужским. Часть населения обоих плавсредств собралась у ближних друг к другу бортов и лениво переругивалась на тему: «какие же все мужики козлы» и «любая женщина по природе своей стерва». Послушав их перепалку, я перевела взгляд дальше вверх по течению, где виднелся еще один небольшой плот, с шумной дружной компанией и отдельно сидящим, грустно уставившимся в пространство мужчиной. Еще дальше вверх по течению виднелся то ли один большой, то ли множество совсем мелких плавсредств, а, скорее всего, множество мелких из вязанок хвороста и обрезков бамбука, соединенных в один большой. Удивительно, на чем умудряются сплавляться люди.

— Вы не знаете, кто вокруг? — спросила я, обведя рукой соседние плоты. Росс безразлично пожал плечами, а Илья снизошел до словесного ответа:

— Понимаешь, мы гораздо больше времени тратим на сбор пищи, чем на знакомство с другими плотовладельцами…

Неожиданно для меня вмешался только что передавший гарпун девушке Игорь.

— Вон тот домик, где рыжая дама готовит, это Ясонский, царские, то есть Сергеевские, плоты нас обгоняют, впереди, видишь, вон вдали виднеются, — махнул рукой в сторону целой вереницы крупных добротных плотов математик. — Остальных не знаю. Хотя нет, вот там феминистки с женоненавистниками, — я фыркнула, а Маркус ехидно пояснил:

— Уже здесь голубые и розовые свои коалиции основали, скоро права качать начнут.

— Между прочим, наш пациент как раз из женоненавистников, — заметил Игорь. Росс, с интересом прислушивающийся к нашему разговору, заулыбался.

— Так что ждите визита разгневанных нашим самоуправством представителей меньшинств, — с видом пророка провозгласил физик.

— Интересно и откуда же они узнают, что их «друг» у нас? — спокойно поинтересовался Росс. — И вообще, с какой стати они вдруг будут предъявлять к нам какие-то претензии, если сами же первые выкинули его в воду?

— Нет, насколько я слышал, Таля никто не выбрасывал, наоборот его оплакивали, думая, что он соскользнул во время дождя. А узнают… — математик пожал плечами, — Все тайное рано или поздно становиться явным.

— Если никто ничего лишнего болтать не станет, ничего не откроется, локатор ты наш, — самоуверенно заявил Росс. — А если что пойдет не так — раз, и концы в воду.

— А «никто» болтать и не собирается, — обиделся Игорь.

Разговор затих. Немного посидев с ними, я перешла на другую сторону плота, чтобы спокойно отмыть освободившуюся от погнивших фруктов корзину.

— Пантера, — вполголоса обратился ко мне Свинтус, присаживаясь рядом.

— Да? — я опустила емкость в воду.

— Как тебе здесь нравится?

— Пока средненько, но могло быть и хуже, — честно сказала я.

— Тяжело опытной волчице в среде неумех? — сочувственно спросил Свинтус. Я удивленно заморгала: вот чем-чем, а «опытной волчицей» я себя не считала. И ученые не «неумехи». — Приходится кормить толпу народа, а благодарности ноль. Скажи честно, разве тебе по душе такая ситуация? Разве не хочется, чтобы твои труды оценивались по достоинству, и за них была соответствующая награда?

— Кому ж этого не хочется, — вздохнула я, доставая корзину и промывая ее самодельной мочалкой из мха.

— Думаешь, здесь сможешь достичь этой цели? — я покосилась на лидера. Испытывает?

— У тебя есть другие предложения?

— Если честно, я считаю, что тебе нечего делать в этой группе. Она не жизнеспособна, ты и сама это видишь. Стоит уйти тебе, да если еще их прекратит подкармливать «золотой мальчик», и все, орден развалится за пару дней. Никто не сможет прокормить себя, — я почувствовала внутренний протест. Жили же они как-то раньше. Два с лишним месяца жили. Не думаю, что все это время их обеспечивал Ясон. — Этой группе не быть. Тебе, красивой успешной умной женщине, стоит поискать компанию получше, где тебя оценят. Я, кстати, знаю одну, могу порекомендовать тебя. Замечательные люди, весьма самостоятельные, кстати говоря, — нет, однозначно переигрывает. Слишком много заботы в голосе. Отвернувшись, я попыталась успокоиться. Получилось плохо.

— Ты же вроде лидер? Почему уговариваешь меня уйти? — голос прозвучал тише, чем я хотела. Пришел и наплевал прямо в душу.

— Я, может, и лидер, но не дурак и прекрасно понимаю, что все это затянувшийся фарс. И не собираюсь пропадать вместе с остальными.

Значит, здесь не все такие. У меня снова появилась надежда, и я твердо посмотрела Свинтусу в глаза.

— Я остаюсь.

— Ну, как знаешь. Если тебе нравиться, когда дюжина взрослых мужиков и баб сидят на твоей шее… — Свинтус беспомощно развел руками и, встав, разочарованно ушел в помещение.