Пильняк -- к желтолицым японцам.

Зозуля свершает рекордный пробег

В родные края Бонапарта.

И пишут потом впечатленья для всех

Вдали от советского старта.

Одни предпочтенье статьям отдают,

Другие -- возвышенной оде.

Родным и знакомым послания шлют

В таком приблизительно роде:

В. М а я к о в с к и й

Пропер океаном.

Приехал.

Стоп!

Открыл Америку

в Нью-Йорке

на крыше.

Сверху смотрю -

это ж наш Конотоп!

Только в тысячу раз

шире и выше.

Городишко,

конечно,

Москвы хужей.

Нет Госиздата -

все банки да баночки.

Дома,

доложу вам,

по сто этажей.

Танцуют

фокстрот

американочки.

А мне

на них

свысока

наплевать.

Известное дело -

буржуйская лавочка.

Плюну раз -

мамочка-мать!

Плюну другой -

мать моя, мамочка!

Танцуют буржуи,

и хоть бы хны.

Видать, не привыкли

к гостю московскому.

У меня

уже

не хватило

слюны.

Шлите почтой:

Нью-Йорк -- Маяковскому.

А. Жаров

Итак, друзья, я -- за границей,

В Италии, в чужой стране.

Хотя приятно прокатиться,

Уже, признаться, скучно мне.

Влечет к советским ароматам,

Но мы придержим языки.

На всех углах за нашим братом

Следят монахи и шпики.

И я тянусь к родному долу,

Тоскую по Москва-реке.

Поют фашисты баркаролу

На буржуазном языке.

Чудной мотив! Чудные танцы!

Здесь вообще чудной народ!

Живут в Сорренто итальянцы,

А вот у нас -- наоборот!

И. У т к и н

Милое детство

бывает сто раз.

Молодость -

повторима.

Тетя!

Пишу письмецо для вас

Прямо из самого

Рима.

Рим -- это, знаете, -

город такой,

Около города Пармы.

Здесь на базаре

не городовой,

А прямо-таки

жандармы.

Здесь хотя и фашистский режим,

И угнетаемых скрежет,

Но, к сожалению,

что б я так жил,

Теток пока не режут.

Вы понимаете?

Что за страна!

Это же прямо слякоть!

Если тетина

кровь мне нужна,

Что же -- прикажете плакать?

Тетя!

Прошу не грозить мне тюрьмой

И не считать за невежу.

Вас я,

как только вернусь домой,

Честное слово,

Дорежу!

Н. Адуев

ИЛИ Я, ИЛИ ИЛЬЯ?

Снаряд был собран на французском заводе

И выпущен из польского орудия.

(Адуев. "Товарищ Ардатов". Повесть-гротеск)

Гротеск был срифмован в Москве и Ленинграде

И выпущен издательством "федерация".

Конечно, не для того, чтоб шесть лет на складе

Мертвым грузом в подвале валяться.

А также не для того, чтоб какой-нибудь гусь

Обругал и облаял его в доску.

И повесть, высвистывая лихо: "Иззздаюссссь!",

Рассыпалась по книжным магазинам и киоскам.

...................................................................................

Когда автор увидел гротеск,

Он сказал, вспоминая труд исполинский:

– - Бумага и шрифт ничего себе. Тэк-с.

Но кто написал -- я или Сельвинский?

Если я -- почему Сельвинского слог?

Если он -- почему на обложке моя фамилия?

И-н-т-е-р-е-с-н-а-я д-и-л-е-м-м-а! (Пауза. Вздох.)

Или я, или Илья? Или -- или.

Д. Алтаузен

ПЛАНШАЙБА

(Отрывок из поэмы)

Ударник,

ДРУГ!

Тебе-

Литература!

Иди

И

Пой

Инду

стриальный

Класс!

Пускай

Звенит

Стихов

Фио

ритура!

Пускай

Гудит

Романсов

Контрабас!

Пощупай

Пульс!

Сто

Пятьдесят