– Понятно, - кивнул Денис, - Ты полагаешь, будто должен мне пулю. А мне, нужно понимать, следует тебе за это хвалебную поэму посвятить или по крайней мере денно и нощно молиться за твое здоровье. Так, что ли?

– Вот-вот, вроде того. Поскольку ты и такие, как ты, не только мою, но и миллионы других жизней порушили. А за это когда-нибудь да и нужно ответ держать. Так что, дабы жизнь твоя закончилась на этом свете не слишком страшно, ты обязан быть со мной очень чутким и вежливым. Понял? И при этом честно и правдиво отвечать на все мои вопросы.

– Что ж, начинай, гражданин начальник.

– Куда девал шахский кинжал?

– Какой, какой ты говоришь кинжал?
– переспросил Денис.

– Шахский, - повторил Старый.
– Будто не знаешь. Тот, что из коллекции последнего шаха. И нечего прикидываться, будто тебе неизвестно, о чем идет речь.

– Да я и не прикидываюсь. Просто действительно впервые слышу, что кинжал принадлежал шаху.

– Ты мне зубы тут не заговаривай. Тебя спрашивают, где кинжал, вот и отвечай.

– Думаю, кинжал у тех, кто убил Макса.

– Не валяй дурака, фраерок! Меня не интересует, что ты там думаешь. И ты не хуже меня знаешь, что тем вечером кинжала у инвалида не было. Так что выкладывай - где он, у кого ты его спрятал.

– А ты лучше спросил бы у Редина или у Лысого, куда они его подевали.

– Хамишь, мусор, - констатировал Старый.
– Смелым казаться хочешь... Только не понимаешь - ты не смелый, ты дурной. Тебе к смерти готовиться надобно, а ты гонор свой дурацкий напоказ выставляешь.

Он замолчал. Молчал и Доро. Он прекрасно понимал, что шансов остаться в живых у него практически нет никаких. А вот уход из жизни может быть разным. Либо его будут долго и методично истязать, либо с ним разделаются сразу. Последний вариант был несомненно предпочтительнее. Было ясно, чтобы там пленник не говорил, чтобы не делал в этой ситуации, ничто уже не может спасти его. Все предопределено заранее. Даже если бы он униженно валялся в ногах у своих похитителей, это никоим образом не повлияло бы на их желание расправиться с ним. А коль так, конечно же лучше было постараться вывести их из себя. По крайней мере, при этом был шанс уйти из жизни без долгих мучений.

– Если ты такой умный, то чего же у меня о кинжале спрашиваешь? усмехнулся Денис.
– Может, ты сам со своими друзьями и припрятал где-нибудь дорогую вещицу? На будущее, так сказать. На черный день.

– Рассчитываешь на легкую смерть? Хочешь разозлить меня? Так, умник? Но только зря стараешься. Не выйдет. Прежде чем принять смерть, ты у меня ещё помучаешься. И чем больше будешь меня злить, тем дольше и страшнее будут твои муки. Вот так-то вот... Ты лучше...

В этот момент за спиной Доро раздался легкий скрип открываемой двери. Старый замолчал и после видимого колебания поднялся из-за стола.

Появившийся в поле зрения Дениса высокий человек прошел мимо и остановился перед Доро. Это был тот, кого Денис мысленно называл "офицером" - мужчина с усиками, тонким интеллигентным лицом и с умным взглядом.

– Ну что?
– ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался он.

– Молчит, ублюдок, - пояснил ситуацию Старый.

– А вот это вы зря, Денис Евгеньевич, - глядя в глаза Доро, покачал головой стоящий перед ним мужчина.
– Вы же умный человек. Должны понимать "чистосердечное признание облегчит...". Ну и так далее. Все то, что обычно говорится в подобных случаях. Все это касается теперь и вас. Зачем вам лишние мучения из-за какой-то там безделушки?
– Он помолчал немного. Подумайте хорошенько.

– Не нужно меня уговаривать, - покачал головой Денис.
– Если бы я знал, где находится интересующий вас кинжал, сказал бы, ни минуты не задумываясь... Вы зря считаете меня фанатиком-идиотом. Нет такой вещи на свете, которую в подобной ситуации я не отдал бы вам.

Некоторое время в небольшом помещении царила тишина.

– А с чего вы взяли, что кто-то считает вас фанатиком?
– прервал затянувшуюся паузу "офицер".
– Да Боже упаси! Фанатизм тут не при чем. Просто не только вам, уважаемый Денис Евгеньевич, но и нам тоже хорошо известна действительная стоимость того кинжала...

– Действительная стоимость?

– Вот именно. Поэтому я и полагаю, что вам есть что нам сказать. А вы, как мне кажется, вы все-таки недостаточно серьезно относитесь к тому, в каком положении теперь оказались... Обещать свободу, как вы понимаете, я вам не могу. Но вот избавить вас от лишних мучений в моих силах. Мне совсем не хотелось бы, чтобы с вами обходились, как с жертвенным быком, с которого перед закланием волхвы заживо сдирают шкуру. Поэтому, если вы окажетесь достаточно сговорчивыми, легкую смерть я вам гарантирую.

– Вот спасибо. Вы очень заботливы... Но все-таки я действительно не знаю, где может находиться кинжал.

– Очень печально, - с сожалением глядя на пленника, покачал головой "офицер".
– Очень.

Он некоторое время ещё разглядывал сидящего перед ним Дениса, а затем, повернувшись к нему спиной, негромко сказал, адресуясь к Старому:

– Мне нужно отъехать. Постараюсь быть часа через три-четыре.

Старый кивнул. "Офицер" тут же вышел из комнаты, а Старый вновь занял свое место за письменным столом, откинулся на спинку стула и с видимым удовольствием вытянул между тумб ноги.