Крейн кивнул в знак согласия.

Медленно и неуклюже Элизабет проникла в самый верхний, поверхностный слой его сознания, где пассивно хранились данные, которые ей предстояло изучить. Более глубокие слои были надежно заблокированы от проникновения. Элизабет поспешно сняла приготовленную для нее информацию и сразу же вышла из сознания Крейна. В горле пересохло, сердце отчаянно билось... Осторожность и еще раз осторожность! Ее вновь обретенная метапсихика за несколько последних минут выдержала два сильнейших удара. Это опасно. Если прервать исцеление, то может последовать саморедактирование. Нужно собраться с мыслями. Крейн не обладает способностью читать и внушать мысли на большом расстоянии или проникать глубоко. Но обладает значительной коэрцитивной силой, а также чудовищно редактирует. А как у него обстоит дело с другими метапсихическими способностями? Никаких выводов сделать нельзя: нет данных.

Наконец Элизабет заговорила, стараясь сдержать невольную дрожь в голосе:

– Крейн, вы не человек и не наделены подлинными активными метапсихическими способностями. Эти два открытия противоречат всему моему предшествующему опыту. В том мире, откуда я прибыла, только тот, кто обладает активными метапсихическими способностями, может передавать и читать мысли на расстоянии. И всего у шести рас во всей нашей Галактике имеются гены предрасположенности к метапсихическим способностям. Вы не принадлежите ни к одной из них. Может быть, вы разрешите мне проникнуть в ваше сознание глубже и узнать о вас больше?

– К сожалению, я не могу вам позволить этого сейчас. Возможно, позднее, при благоприятных обстоятельствах, нам представится случай... узнать друг друга.

– И много ваших... людей здесь?

– Достаточно.

И в ту долю секунды, пока Крейн отвечал ей, Элизабет изо всех сил вонзила свой мысленный щуп-редактор в его мозг. Посланный ею сигнал отразился и рассеялся. Элизабет даже вскрикнула - столь интенсивным был отраженный сигнал, и тот, кто назвал себя Крейном, рассмеялся:

– Элизабет! Какая вопиющая невежливость. К тому же совершенно безрезультатная.

Как стыдно!

– Это было сделано импульсивно. Ошибка, за которую я приношу вам свои извинения. Говоря на привычном нам языке, ни один из тех, кто наделен метапсихическими способностями, даже не помышляет о том, чтобы войти в сознание другого человека без разрешения, за исключением тех случаев, когда под угрозу ставится жизнь. Я не знаю, что нашло на меня.

– Вы еще не пришли в себя после прохождения через врата времени.

Милые, ужасные врата времени с односторонним движением!

– Не только это!
– сказала Элизабет, погружаясь в кресло. Мысленно она провела молниеносный смотр всем линиям защиты своей психики. Все оказалось в полном порядке, все превосходно функционировало!

– Видите ли, - продолжала Элизабет, - там, у себя, в прошлом существовании я получила тяжелую травму головного мозга. В процессе регенерации мои метапсихические функции были утрачены. Специалисты полагали, что необратимо. В противном случае...

Элизабет сделала паузу и мысленно подчеркнула значимость того, о чем она говорила:

– ... в противном случае мне никогда не разрешили бы отправиться в Изгнание, да я и сама не захотела бы.

– Мы счастливы, что вы прибыли к нам, Элизабет. Приветствуем вас от имени всех тану.

– А другие люди, наделенные метапсихическими способностями, к вам не прибывали?

– Лет двадцать семь назад неожиданно прибыла группа, состоявшая из ста одного человека. К сожалению, они так и не смогли приспособиться к нашим местным условиям.

Осторожно, осторожно. Никакой информации больше.

Элизабет кивнула.

– Должно быть, это были те, кто бежал после восстания. Печальные времена настали тогда для нашего Галактического Содружества... И все они умерли? Я сейчас единственный человек в Изгнании, наделенный метапсихическими способностями?

Надеюсь, ненадолго.

Элизабет оперлась на стол, встала и подошла к Крейну поближе. Дружеское выражение на его лице изменилось:

– У нас не принято так легко входить в чужое личное пространство. Покорнейше прошу вас выйти из моего пространства.

Вежливо извиниться.

– Я просто хотела получше рассмотреть ваше золотое ожерелье. Не могли бы вы снять его? Так мне было бы удобнее разглядывать его. Ваше ожерелье просто шедевр ювелирного искусства.

Ужас!

– Я очень сожалею, Элизабет, но это невозможно. Золотое ожерелье своего рода религиозный символ. Мы носим его всю жизнь, не снимая.

– Мне кажется, я понимаю,

Элизабет улыбнулась. Она явственно ощутила, что Крейн пытается проникнуть в ее сознание.

"Теперь ваша очередь принести мне свои извинения, Крейн!"