Нереус коротко хохотнул - почти пролаял.

– Отправить дроида и антропоида в качестве представителей имперского мира? Ну уж нет.

Лейя промолчала. Чуи скрестил на груди длинные руки и откинулся назад, как бы говоря всем своим видом: "Надеетесь, что я уйду? Не дождетесь". Хэн улыбнулся.

– И вот еще что, - сказал Нереус.
– Всякий, кто попытается подталкивать бакуриан к мятежу - неважно, открыто или тайно, - будет немедленно арестован и выслан. Думаю, никаких разъяснений не требуется?

– Нет, губернатор, - холодно ответила Лейя, - но у меня к вам вопрос. Судя по записи, которую вы продемонстрировали нам сегодня в сенате, сси-руук оказались здесь, потому что их пригласил ваш бывший император. Как вы объясните это?

Нереус вскинул голову.

– Я не могу позволить себе обсуждать действия императора, ваше высочество.

– Может быть, он надеялся, что одолеет их, - высказал предположение Белден.

– Может быть, у него оказался излишек пленников, и он рассчитывал продать их, - сказал Хэн, покачиваясь на задних ножках резного кресла.

Внезапно на Люка снизошло озарение.

– В какой-то степени - да, наверно, - заявил он, и все лица тут же повернулись к нему, одни с выражением любопытства, другие - осуждения.
– Что делает любой фермер со своей продукцией?

Гаэриель пожала плечами.

– Он поставляет ее переработчику в обмен на некоторую долю конечного продукта.

Спасибо тебе, дядя Оуэн; твои наставления не пропали даром.

– Палпатин хотел иметь собственных боевых дроидов, - продолжал Люк.
– Они маневреннее, чем ДИ-истребители, и для их размеров гораздо лучше защищены.

– Судя по тому, что я слышал, они действительно обладают такими свойствами, - согласился Нереус.

– Ну а мы видели их, - Лейя вскинула подбородок, - на близком расстоянии.

Последовала пауза, а потом беседа вновь распалась на отдельные фрагменты. Хэн наклонился к Лейе, но Люку удалось расслышать лишь конец фразы.

– ...но от этого все равно никакого толку, твоя милость. Давай-ка лучше вернемся и завалимся спать.

Из ее ответа до Люка донеслось лишь несколько слов, сказанных свистящим шепотом:

– Я должна... с премьер-министром Каптисоном...

Почувствовав, что его ухо щекочет мягкое дыхание, Люк вздрогнул.

– Этот человек - супруг принцессы?
– наклонившись к нему, еле слышно спросила Гаэриель. Судя по бесконечным баталиям, так оно и есть.

– Типа того, - Люк не сводил взгляда с Хэна.
– Немного грубоват, это правда, но зато самый верный друг, которого только можно себе представить. Вам доводилось встречаться с такими людьми?

– Ну...
– она поправила блестящую шаль, сползшую с одного алебастрового плеча.
– Да.

Они уже почти расправились с десертом - что-то охлажденное, поданное в чашках и состоящее из шести слоев с привкусом орехов, - когда в зал вошел имперский штурмовик. Он что-то сказал Нереусу, и они отошли в сторону, под увитую лозами арку.

– Как вы думаете, что случилось?

– Скоро узнаем, - ответила Гаэриель, не сводя взгляда с губернатора.

Нереус вернулся к столу спустя пять минут, заметно взволнованный и испуганный.

– Новые осложнения, ваше превосходительство?
– во внезапно наступившей тишине голос Люка прозвучал очень отчетливо и громко.

Нереус сделал глубокий вдох и пронзил Люка гневным взглядом.

– Я получил официальное сообщение от адмирала Приттика, возглавляющего наш флот, - объявил он своим скрипучим голосом, едва не сорвавшись на крик.
– В этом сообщении подтверждается то, о чем уведомили нас повстанцы. Вторая Звезда Смерти уничтожена, император Палпатин мертв. И Дарт Вейдер тоже. Флот перегруппировывается в районе Аннай.

Лейя кивнула.

– Теперь вы верите нам?
– спросила она.
– Коммандер Скайуокер своими глазами видел смерть Императора.

Гаэриель отпрянула.

– Я не убивал его, - поторопился объяснить Люк.
– Его убил Вейдер - и погиб сам. Я был там пленником.

– Как же вам удалось сбежать?
– обнажив в усмешке крупные зубы, сенатор Белден наклонился поближе с выражением крайней заинтересованности на лице.

– После смерти Палпатина на Звезде Смерти начался хаос. Я сумел добраться до челнока.

Искоса взглянув на Гаэриель, Люк увидел на ее лице выражение потрясения и благоговейного ужаса; чувствовалось, что она изо всех сил борется с обуревавшим ее волнением.