И все мы со страхом ожидали часа родов, потому что Абриза сперва не хотела этого ребенка и говорила о нем дурно. И все же, увидев сына, она обрадовалась, и стала его растить, и, казалось нам, ни о чем больше не беспокоилась.

А мой брат Ади прислал нам несколько посланий с темным смыслом, после чего от него не было ни письма, ни гонца, ни иного известия. И мы жили в мире и согласии до того дня, когда Абриза, пойдя в хаммам, остановилась послушать тебя, о почтенный Мамед, и услышала нечто, взволновавшее ее, и пожелала купить твою книгу, о Саид.

А я, живя мирной жизнью горожан, разленился и утратил тот нюх к опасности, которым всегда отличался. И я раскаялся, когда от раскаяния уже не было пользы, и остался в пустом доме, как бедуин, рыдающий у покинутого становища, откуда увезли его возлюбленную. Впрочем, я не верю, что бедуины в те времена так красноречиво рыдали, их жалобы похожи на бейты опытных поэтов, а Аллах лучше знает.

Вот какова моя история, о Саид, о Мамед, и ты, о Ясмин. Я не оправдал доверия моего брата и позволил похитить Абризу и ее ребенка. И я не знаю, где теперь Ади, чтобы известить его о несчастье.

– Где бы Ади ни находился, он вряд ли сможет нам помочь, рассудительно сказал Саид.
– Не хочешь ли ты, чтобы он бросил войско, и сел на коня, и прискакал сюда, чтобы вместе с нами слоняться по дорогам и грызть ячменные лепешки? Нет, нам незачем сейчас искать твоего брата, о Джабир, а найти нужно совсем другого человека. Скажи, куда отправился тот евнух, который тайно вывел Абризу из дворца?

– Ради Аллаха, зачем тебе этот жирный евнух?
– изумился Джабир.
– Уж не хочешь ли ты нанять его, чтобы он охранял Ясмин?

– Я открою тебе страшную тайну, о Джабир, - отвечал Саид.
– Дело в том, что я сам состою под ее охраной и защитой! Не прошло и десяти дней, как она мужественно отогнала от меня пьяного банщика, который шел за мной следом до самого жилища и грозил Страшным судом, если я немедленно не доскажу ему историю о том, как Харун ар-Рашид возлежал на ложе с тремя невольницами, и что из этого вышло.

– А что это за история?
– невольно улыбнувшись, спросил Джабир.

– Рассказывают, о Джабир, что однажды ночью повелитель правоверных Харун ар-Рашид лежал с тремя невольницами, и две были из Мекки и Медины, получившие замечательное образование, а третья была из жительниц Ирака и до той поры славилась лишь своей красотой. И та невольница, что из Мекки, растирала ему руки, а невольница из Медины растирала ему ноги и протянула руку к его товару. Невольница из Мекки, увидев это, оттолкнула ее и сама вознамерилась прикоснуться, а мединка сказала ей: "Разве ты не знаешь, что пророк, да благословит его Аллах, сказал - кто оживит землю мертвую, тому она принадлежит! " Невольница из Мекки возразила ей, говоря: "Неужели тебе не рассказывали, что пророк, да приветствует его Аллах, говорил дичь принадлежит тому, кто ее поймал, а не тому, кто ее поднял! " А иракская красавица... Однако, уже темнеет, о Джабир. Мы увлеклись приятной беседой, а ведь и тебе, и нам предстоит длительный путь. Нам нужно добраться до караван-сарая, а тебе...

– Постой, о рассказчик, ты не сказал, что совершила иранская невольница!
– возмутился Джабир.

– Мало ли что совершают женщины? Разве красивая невольница - святой подвижник, чтобы рассказывать на дорогах о ее деяниях?
– ворчливо осведомился Саид.

– Я не отпущу тебя, пока не узнаю, чем закончилась эта история! воскликнул Джабир.

– Вот точно такие же слова и произнес тот пьяный банщик! Так на чем же я остановился, о правоверные?

– На том, что мединка и мекканка к месту и кстати привели слова пророка Мухаммеда, а невольница из Ирака...

– Невольница из Ирака... Что же она такого совершила? Ради Аллаха, не торопи меня, о Джабир, мысли мои разбежались, я знаю множество историй о невольницах и их повелителях, и знал бы ты, как трудно вспомнить, что натворила именно эта красавица!

Саид запустил руку под тюрбан и почесал в голове. Джабир, сидевший перед ним, подался вперед, глядя прямо в губы рассказчику.

– Вспомнил, клянусь Аллахом, вспомнил!
– обрадовался Саид.
– Эта баловница оттолкнула и мединку, и мекканку, протянула руку к наилучшему достоянию повелителя правоверных и воскликнула: "Это будет мое, пока не окончится ваш спор! "

Джабир расхохотался. Но Мамед, напротив, сразу же надулся.

– Почему ты не учил меня таким коротким и увлекательным историям, о Саид?
– сварливо осведомился он.
– Почему ты заставлял меня читать длинные, как бессонная ночь, повествования с бесчисленным количеством царевичей, царевен, джиннов, старух, гулей, маридов и прочей нечисти? Ведь такими историями я заработал бы куда больше!

– Не успеешь начать такую историю, как глядь - а она уже кончилась, о Мамед! И правоверные, посмеявшись, разошлись, причем никому и в голову не пришло заплатить тебе за такой короткий рассказ хоть даник, не говоря уж о дирхеме, - объяснил Саид.
– Эти истории рассказывают бесплатно на пирах и в собраниях, когда нужно развеселить угрюмого. Но вернемся к нашим делам. Где вы с Ади оставили евнуха, о Джабир? Как его звали? Куда он направил свои благородные стопы? Прежде, чем мы расстанемся, ты должен рассказать мне все о этом замечательном, одаренном многими достоинствами евнухе, чтобы я смог его отыскать. А ты, о Мамед, слушай внимательно, потому что тебе предстоит искать его вместе со мной! Или ты собрался покинуть меня, вернуться в город и отдаться в руки городской страже, чтобы она привела к повелителю правоверных его беглого поэта? Безопаснее всего для тебя, о Мамед, сопровождать меня и Ясмин в этих поисках. Ну так куда же подевался евнух?

– Во всяком случае, в царский дворец он не вернулся, - подумав, сообщил Джабир.
– Пока я не увез из лагеря Абризу, он был при ней. И потом сопровождал нас некоторое время. Пожалуй, если поможет Аллах, я вспомню, где он с нами расстался и в какую сторону направился со своими невольниками. А что тебе от него нужно, о Саид? Он ведь ничего не знает о судьбе Абризы...

– Ты же сказал, что Абриза отдала ему все свои драгоценности за то, чтобы он вывел ее из дворца, о Джабир, - напомнил рассказчик.
– И он, судя по всему, взял их с благодарностью и увез с собой.