Положено теперь носить бронежилет и шлем — такого подлого результата я не ожидал. Всякая фигня, вроде того, как пожрать или опростаться, становится творческим делом, как у Жанны Дарк в полных доспехах. Погуляешь немного в этом облачении, и былая жизнь сахаром покажется.

Сторожевой будки больше нет, вместо нее выделенная буфетными стойками площадка посреди холла. Хочется в таком месте не отстреливаться, а продавать компот.

Тем более и вооружение хилым осталось, ребяческим. Все тот же 9-мм револьвер Стечкина-Авраамова в кобуре болтается. Есть еще гладкоствольное помповое ружье. Калибр приличный, а вот прицельная дальность очень хилая. Гранатомет бы не помешал, но не положено.

Однако, есть и у нас смекалка, чтобы перейти вброд Уголовный Кодекс. Вот лежит под стулом штука, похожая на большой фонарь. Это плазменный резак из лаборатории металлообработки. Поди докажи, прокурор, что сей «фонарик» не опытный агрегат, не сверхнаучный прибор, снесенный для пущей сохранности в рубку сторожевого бойца.

А еще три самодельные гранаты в жилетные кармашки вложены. По внешности это банки пива, пролил из них жидкость — тут же она и испарилась. Но жидкость там мощная, можете поверить.

На меня смотрит компьютер, который сигналы от детекторов слежения по всей внутренней сети собирает и обмозговывает. Если точнее, рядом со мной только экран, а сам компьютерный сервер в хорошо защищенной комнатке. Второй экранчик, размером не больше часиков, у меня на запястье, в наручном терминале. Когда сервер имеет что сообщить, то делает это не только словами на экранах, но и красивым голосом — через микронаушник, который у меня в ухе сидит.

Так вот, последние три недели ни одна тварь даже не дристанула нигде. Поэтому начиная с сегодня распоряжением начальства количество охранников на смене опять сокращено с двух до одного. Хорошо, что дежурного в самом бюро оставили.

И что, можно доверять этому спокойствию? То ли забились трусливые гады в свои норы, чувствуя превосходящие силы. Воруют по ночам самогон у ханыг и ждут лучших времен. То ли нагло слоняются, где попало, а детекторы не могут их засечь. Если точнее, детекторы секут много чего, а вот настроить их и вычленить нужные сведения обязан сетевой сервер.

Я эти три недели не сидел, разинув рот, перед экраном, а, наоборот, хватался за любое возмущение в сети слежения.

Шуровал рельсовыми видеокамерами, лазал во всякие темные места; физзарядка есть, а толку нет, никаких осмысленных признаков, что червяги здесь.

И сегодня детекторы немало поорали. Я посуетился, побегал от рубки до сомнительных участков и обратно, изрядно вспотел, нашел лишь в одном месте дребезжащую на ветру форточку, наконец, успокоился и понизил чувствительность сети.

Это делали все охранники до меня. Послушают трезвон минут десять, а затем вызовут управляющую систему и наберут команды:

System open Perimeter А no active Sensitivity change -10 auto Perimeter А active.

После этого пьют кофе и ковыряют в носу.

И мне ничего лучшего не придумать. На тысячу маленьких сторожат ведь не разлетишься. Поэтому… поэтому если вдруг поползут червяги со всех сторон, то смогу лишь подпустить их поближе и геройски взорваться вместе со всей их честн Ой компанией.

Итак, сижу я в полном раздрае. От нечего делать размышляю хрен знает о чем. Представляю себе даже, что червяги уже вползают в технопарк, шипят, высовывают хоботы, клацают четырьмя челюстями.

Я все представляю-представляю и опять начинается суперпозиция…

Я чувствую какое-то другое тело, словно свое. Выдох продавливает волну вдоль него, волне сопутствуют два ручья по бокам, жаркий и студеный. Пенисто смешавшись, они заполняют мир вокруг, заставляют все разбухать, разворачиваться и показывать нутро. Я просматриваю потроха не только шкафов, но и стен. Вдох приносит биения-пульсы других живых существ, от какого-то предвкушения становится кисло во рту. Мое чудн Ое зрение выворачивают, как пакет, пробегающую мимо крысу. Резким сжатием смешиваю оба своих ручейка и вырывается на этот раз из меня жгучая пена. Она впитывает крысу, грызун меняется в лучшую сторону, становится горячим и рыхлым, в общем, хорошим, как пожарская котлета.

Я, кажется, узнаю местность — подвал, который в левом крыле здания, со всяким там архивным хламом.

Я ощущаю странные желания.

Найти «теплого-влажного», похожего на крысу, но большого, двуногого, засевшего… на узле путей. Он нам мешает. Сожрать его, и этот будет вкусно, это принесет радость, заодно и узел развяжется.

Скоро двуногие-теплые-влажные будут низвергнуты. Мы сбросим их тиранию. Их неправедная власть над миром закончится.

Наши тела прекрасны и надежны, а они — уроды.