«А сейчас я предлагаю вам пообедать», — сказала программа «друг».

«Обедать в этом гадючнике, сейчас? Когда у меня в желудке лежит полкило дерьмовых яичек? Вот у вас был бы в этом случае хороший аппетит?»

«Вовсе не полкило, а только сто грамм. Как друг я говорю вам, лучше бы вам что-нибудь съесть, в противном случае вылупившиеся личинки, не найдя другой пищи, начнут пожирать вас».

«Да, это объективно, — вынужден был согласился я. — Но я же с этим параличом особо не попрыгаю».

«Уже можете. Самка ввела в вас умеренную порцию токсина, антагонистичного ацетилхолину, и его действие на данный момент уже сильно ослабло».

Через минуту я убедился, что максимум моих способностей — это ползти, волоча за собой ноги.

«И это называется ослабло?» — ехидно спросил я.

«Больше и не надо — ради вашего же блага. Животные нетерпимо относятся к стоящим двуногим. Человек на двух ногах вызывает у них резкое неприятие — своей возвышенностью так сказать».

«Завидуют, что ли?»

«Можно и так назвать. У них довольно сложная психическая организация. И неприязнь к чужим достижениям — один из главных факторов их поведения. Это, кстати, очень помогает им в развитии».

Я прополз на животе до закутка с ласково мигающей лампочкой — матка проводила меня трепыханием отростков и прицельным разворотом глазных шариков. Там была пара окошек, прикрытых панелями и вдобавок светящийся рисунок ладони. Все ясно и без объяснений, которые пытался услужливо выложить «друг». Ладонь приложил, еду через окошко получил… Выдали мне парашницу с чем-то вроде салата оливье. Я его недолго вкушал, стравил почти сразу. Салатец мне показался совершенно отвратным на вкус и запах.

«Нормальная еда, — настойчиво произнес друг. — Вы должны есть, хотя бы для того, чтобы личинки получили питание. Или они быстро возьмутся за вас».

Но у меня ничего не получилось и со второго раза.

Меж тем в желудке похреновело, его перекрутили спазмы, начались рези, которые отдавались испариной на спине и лбу.

«Ешьте!» — велел «друг».

Но ничего не получалось. В поту и слезах корчился я около кормушки.

Раньше я не особо верил, что человек в какой-то момент перестает воспринимать смерть как самый больший негатив, сейчас и я стал воспринимать ее довольно симпатичной избавительницей — хотя до самого худшего было еще далеко.

Но война в животе как-то стихла, желудок еще прощально ныл, однако уже без резей и спазм. Что-то случилось. Или я уже почти умер и у меня болевой шок, или…

Я видел, что матка ползет ко мне с крайне недовольным видом, зашевелились в мой адрес и другие червяги.

«Кажется… вы переварили эти яички… или уничтожили неким другим образом, — озадаченно произнес друг. — Сканирование показывает, что внутри вас только разрушенные и лишенные активности остатки яиц, которые движутся по пищеварительному тракту к прямой кишке. Причем некоторые токсичные фрагменты яиц даже закапсулированы».

Я не мог радоваться; матка и пяток других червяг, гневно стрекоча, надвигались на меня.

Я увидел как у одного из них на раздвоенном кончике хвоста уже надувается шаровой разряд, а пара других высовывает хоботы.

Я знал, как хоботы пробивают черепа, мне было известно, как шаровые разряды прожигают не только людей, но и броню. И не похоже, чтобы способности этих червяг были сильно ослаблены гиреевскими гормонами.

Но я не мог снова ударится в панику. Я был поражен тем, что чувствую одновременно два тела. Нет, если точнее, я сознавал свое родное тело, но в мое сознание равноправно входил поток ощущений от другого, нечеловеческого тела. И этот другой организм как бы накладывался на мой собственный.

От точек, словно бы расположенных в нижней части живота, плеснули два потока силы, они смешались в груди в какой-то вихрь. Грудь, конечно, стало распирать, даже разрывать словно наполненный водой пакет.

Пространство помещения разделилось на несколько сферических фрагментов, пузырей. В каждом из них была цель — червяга.

Меня окружил пузырящийся мир, похожий на невероятно раздувшиеся легкие. В ближайших пузырьках, скользивших мимо меня, я видел червяг.

Я автоматически выставил вперед руку и увидел как на кончиках моих покрасневших пальцев светится разряд, а потом вихрь разом рванул наружу и жвахнул сразу по всем целям.

Бой был коротким, десять секунд максимум. Взрывы, огоньки, ошметки, фейерверк.

И как результат, все было кончено для червяг. На полу кое-где трепыхались обгоревшие тела побежденных монстров, вода в бассейнах наполовину выкипела, остальное превратилось в бульон.

Суперпозиция оказалась очень продуктивной. Я сохранял свои способности стрелка, но пользоваться услугами еще одного организма.

Можно торжествовать? Тем, вторым сознанием, я потянулся к кристаллу владычества.

Но тут открылись патрубки на потолке и в помещение ударили желто-зеленые струи. Зверинец оказался по совместительству и газовой камерой.