– Конечно, я умею говорить, - черепаха ответила на вопрос, как будто бы даже не осознавая того, что кто то её спросил, - я умею так говорить что, ваш огромный мешок серого дерьма, который вы гордо называете мозгом и не постигнет никогда моих слов! Взяли себе в обиход, самый примитивный из всех лингвистических словарей, мнят себя первооткрывателями всех мирских тайн, и еще спрашивают меня...

Тут вдруг черепаха замолчала и посмотрела на Антона. На самом деле она смотрела на него и до этого, но взгляд её был затуманен, как городской пейзаж после утреннего дождя. Теперь же взгляд её сфокусировался и стал настороженно заинтересованным.

– Показалось, наверное, - сказала черепаха, - совпадение.

Она снова затуманила глаза.

– Что значит совпадение?
– медленно проговорил Антон.

Взгляд черепахи опять собрался и глаза её едва заметно сверкнули.

– Не ужели понимаешь?
– удивленно спросила она.

– Понимаю!
– ответил Антон, понимая, что он конченый псих.

– Как же это может быть?
– нагло поинтересовалась черепаха.

– Не знаю?

– Я что с ума схожу?
– спросила черепаха, но по интонации стало понятно, что вопрос она задает, скорее, сама себе.

– Нет, это я спятил!
– сокрушенно произнес побледневший Лермонтон и тут увидел, что за его диалогом наблюдает, балансирующий на пороге Игнат.

– Ты это с кем говоришь?

– С черепахой, - признался Антон, и виновато посмотрел на хозяина рептилии.

– Да ты шизик!
– однозначно заявил Игнат, - И чего она говорит?

– Говорит, что мы планету губим, а на самом деле являемся паразитами.

– Умная какая.

Черепаха все это время внимательно слушала и удивленно, на сколько это возможно для черепахи, смотрела на Антона. Она вытянула голову из панциря, как телескопическую удочку и когда Лермонтон, вновь повернулся к ней, возбужденно затараторила.

– Скажи этому болвану, что б выпустил меня! Попроси пусть он меня тебе подарит! Сделай что-нибудь! Я уже не могу сидеть в этой клетке!

– Игнат, слушай, подари мне её?
– подчинился Лермонтон, глядя на черепаху, как на восьмое чудо света.

– Подарить?
– Игнат задумался, - Могу продать.

– Сколько?

– Штука!

– За черепаху?

– А ты думаешь? Мы её растили, кормили. Вон какая вымахала.

– Ну, хорошо, - согласился Антон, - только у меня сейчас денег нет.

– Потом отдашь. А зачем она тебе? Беседы вести?

Антон ни чего не ответил, он уже открыл клетку и аккуратно вынимал черепаху.

– Ты её прямо сейчас заберешь что ли?

– Угу, - кивнул новый хозяин говорящей живности.

Достав черепаху, он бережно прижал её к груди и потеснив приятеля направился к двери в коридор.

– Эй!
– крикнул ничего не понимающий Игнат, - ты же обещал со мной посидеть? А пиво как же? Там целый холодильник.

Но Антон уже не слушал соседа. Он одел кеды и беззвучно прикрыв дверь побежал к себе, аккуратно держа шевелящуюся живность в руках.

– И как давно ты начал понимать голоса зверей?
– черепаха сидела на кухонном столе в квартире Антона и оценивающе смотрела на уникального представителя человеческой расы.

– С сегодняшнего утра.

– Так, так, - черепаха нервно постучала когтистой конечностью о гладкое покрытие стола.

– А животные что всегда понимали язык людей?
– заинтересовался Антон, все еще подозревающий в себе не случайно открытый дар, а буйное психическое помешательство.

– Конечно. Ты сам подумай, сколько веков существует человек, и сколько тысячелетий мы населяем планету. Мы в сотни раз умнее вас, мудрее и гармоничнее. Вас людей вообще не должно было быть.

– Это почему?

– А потому что вы парадоксальная ветвь эволюции, возникшая из-за падения метеорита в районе Зимбабве на заре гибели Планеты Хомос.

– Хомос?

– Да, в солнечной системе, до падения метеорита существовала еще одна планета. Кстати в честь её мы и нахвали вас "Homos" или еще "Homos Apian", что изначально означает вовсе не человек-разумный, а человек-пчелиный, мы назвали вас так, потому что вы кучкуетесь, как пчелы в ройные сообщества. А с течением времени еще и научились строить себе жилища похожие на соты.

Антон взглянул за окно на соседнюю многоэтажку.

– А что с ней стало? С этой планетой?

– Мы её уничтожили. Её магнитное поле неблагоприятно сказывалось на нашем ДНК, из-за чего все животные вырастали исполинских размеров. Мы занимали все больше места, пищи становилось все меньше и мы приняли решение её уничтожить, все равно она пустовала, была не пригодна для колонизации и подвергалась космической эрозии.

– Кто мы? Черепахи что ли?

Тут черепаха замерла и через секунду начала хрипло кашлять. При этом она медленно кивала, сморщенной как сушеный инжир, головой и лапы её судорожно подрагивали. Антон понял что, то что он вначале принял за кашель, было черепашьим смехом.