Пустой желудок заставлял акул нападать на людей. Это объяснение ни у кого не вызывало сомнений. Итак, голод – очевидная причина. Но единственная ли? Многие случаи столкновения человека с хищницами никак не укладываются в привычную схему (Gilbert et al., 1967). Повреждения, полученные людьми, не были похожи на укусы, а напоминали глубокие порезы, словно по телу прошлась гребенка из отточенных лезвий; пловцы, обеспокоенные неожиданным покалыванием или царапанием, выйдя из воды, с испугом обнаруживали на коже обширные ссадины и царапины, происхождение которых не вызывало сомнений. Весной 1968 г. компания студентов приехала на пляж вблизи Палм Бич. Плеск воды, шумные крики и смех огласили окрестности. Веселье было в полном разгаре, как вдруг один из юношей страшно вскрикнул и бросился к берегу, оставляя за собой кровавый след. Он упал без сил на песок и потерял сознание. На обеих ногах его от лодыжек до колен тянулись глубокие порезы. Однако обычные множественные колотые раны, непременно возникающие при укусе нижней челюстью, – отсутствовали. Страшные метки акульих зубов виднелись и на ластах, но только на нижней их стороне.

Еще более характерный случай произошел с Джоном К. в Бодега-Бей (Калифорния). Джон был опытным подводным пловцом. Не одну сотню часов провел он, подстерегая добычу, среди колышущихся коричневато-зеленых зарослей, то гоняясь за эффектными кинокадрами, то разыскивая мифические сокровища затонувших кораблей. Вооруженный одной лишь кинокамерой, он не раз бесстрашно встречался лицом к лицу с акулами и барракудами, этими тиграми подводных джунглей. Но эту встречу он запомнил на всю жизнь. Ничто в этот день не предвещало несчастья. Внезапно, на глубине нескольких футов, он почувствовал, как что-то ухватило его за ногу и сжало гигантскими тисками. «Я понял, – рассказывал он впоследствии, – что это акула. Я потерял волю и чувствовал себя погибшим». Но хищница, протащив свою жертву метров сорок, вдруг разжала зубы и, оставив ее обессиленную от пережитого ужаса, уплыла прочь и не сделала больше ни одной попытки напасть на кого-либо.

В общем, многое в поведении акул остается непонятным: то они равнодушно скользят мимо истекающего кровью беспомощного пловца, не проявляя к нему никакого интереса, то устремляются в атаку на вооруженного аквалангиста, не оставляя ему ни единого шанса на спасение. То они спокойно проплывают рядом с куском окровавленного мяса, то остервенело накидываются на тряпку, пропитанную мазутом (Lineaweaver, Backus, 1970).

Порой акула впадает в какое-то необъяснимое бешенство – «пищевое безумие», как его назвал профессор Перри Жильберт. В слепой ярости набрасывается она на любой предмет, лежащий на ее пути, будь то лодка, ящик, плавающее бревно, пустой бидон или клочок бумаги. Эта всесокрушающая злоба чем-то напоминает состояние, называемое малайцами амок, – «припадок бессмысленной, кровожадной мономании, которую нельзя сравнить ни с каким другим видом алкогольного отравления», – как описал его Стефан Цвейг. Но вот прошел этот странный припадок, и акула, как ни в чем не бывало, спокойно возвращается к своим товаркам.

Обычно же акула весьма осмотрительна, и, встретив незнакомый предмет, она будет подолгу кружить неподалеку, выясняя, не опасен ли он. Но чем больше она проникается уверенностью в своей силе и превосходстве, тем быстрее суживаются круги ее движения.

Акула готовится к атаке. Ее грудные плавники опускаются вниз под углом 60°, нос чуть приподнимается, горбится спина. Ее напряженное тело и голова двигаются взад и вперед одновременно с движением хвоста (Church, 1961; Davies, 1964). Лишь однажды смельчаку-оператору удалось заснять этот момент на пленке, и это едва не стоило ему жизни. Затем следует могучий рывок вперед, и акула хватает свою жертву. Но иногда акула с налету наносит своей жертве удар рылом. Может быть, этим она лишний раз проверяет, съедобен ли предмет, может быть, хочет оглушить добычу?

У побережья Южной Африки напавшая акула нанесла пловцу страшный удар, выбросив его из воды на несколько метров. Не успел он упасть обратно, как акула повторила нападение. Подоспевшие рыбаки втянули несчастного на шлюпку, и через несколько минут он скончался. Повреждения, нанесенные акулой, были ужасны. От обеих ног остались лишь кровавые обрубки, а между грудью и животом от удара акульего рыла образовалась глубокая рана 2,5 см шириной и 17 см длиной (Baldridge, Williams, 1969).

Природа наделила акул идеальным инструментом для убийства. Их челюсти, усаженные частоколом зазубренных по краям треугольных зубов, обладают огромной силой. Четырехметровая акула может начисто отхватить ногу, а шестиметровая – без труда перекусывает человека пополам. В зависимости от породы в пасти акулы насчитывается от двадцати до нескольких сотен зубов. Они расположены в пять-шесть, а иногда в добрых полтора десятка рядов и заменяются словно патроны в барабане револьвера. Стоит передним выпасть, как задние занимают их место. Недаром акулью челюсть называют «револьверной».

Биологам Лернеровской морской лаборатории в океанариуме на Бимини (Багамские острова) удалось измерить мощь акульих челюстей. Десять суток они морили голодом тигровую акулу, и когда хищница буквально обезумела от голода, ей вместо мяса бросили специальный динамометр. Это был алюминиевый цилиндр, в котором между внешней оболочкой и стальными обоймами поместили шарики из, нержавеющей стали. Приманкой служило специальное пластмассовое покрытие. Акула набросилась на добычу. Челюсти ее стиснули динамометр с силой, превышающей две тысячи атмосфер. P. Gilbert (1962) приводит в своей работе цифру 18 метрических тонн.

Нападая, акула сначала вонзает в тело жертвы зубы нижней челюсти, словно насаживая ее на вилку. Зубы верхней, выдающейся вперед челюсти, благодаря движениям головы и вращательным движениям тела, как нож, кромсают ткани, нанося ужасные раны. Вот почему так высок процент смертельных исходов акульих атак (Гликман, 1964; Gilbert, 1966b).

По сообщению доктора Л. Шульца, из 790 случаев нападений 408 окончились гибелью людей – 51% (Шульц, 1962).

Но порой небольшие, казалось бы, совсем безопасные для жизни укусы, неожиданно приводили к печальному концу. У раненого, если медицинская помощь запаздывала, вскоре повышалась температура, начинался озноб. Состояние его быстро ухудшалось, и он погибал на этот раз от заражения крови (Halstead, 1963). Оказалось, что акулью пасть населяют вирулентные гемолитические бактерии. В пробах, взятых с зубов и слизистой оболочки, выстилающей челюсти, Д. Дэвис и Г. Кемпбэлл обнаружили целые полчища этих невидимых простым глазом убийц (Davies, Campbell, 1962).

Чем же руководствуется акула в поисках пищи? Обонянием, зрением, а может быть, слухом? Какое значение имеет каждое из этих чувств на различных этапах атаки? Многие специалисты считают, что ведущую роль, определяющую поведение хищницы, играет обоняние (Парин, 1964; Baldridge, Reber, 1966; и др.). Ее огромные обонятельные доли в мозге обеспечивают поразительную способность распознавать запахи на большом расстоянии. Акула может определить присутствие посторонних веществ в воде в концентрации один на несколько миллионов. Ее плоская книзу морда с широко открытыми ноздрями, выдвинутыми далеко вперед, воспринимает бесчисленные запахи моря, помогая найти дорогу к пище, даже если она находится «за тридевять земель».