Я верю, что Саймон Дуайр понимал — его разговоры с каждым из нас должны были состояться, потому что он писал по-настоящему. В моей безграничной надежде, что вы обретете сокровища, взаимодействуя с ними, потому что слова могут говорить с каждым человеком по-разному. На миг завершая непреднамеренное разделение наших вселенных. Облегчая ваше одиночество.

После того, как вы поживете во вселенной Саймона, пожалуйста, возвращайтесь. И прочитайте эту аллегорию еще раз.

— Дженезис Пи-Орридж, Нью-Йорк, 1999 год.

Первый урок, из которого вырастают все остальные, очень прост. Мы — смертны. Мы все умираем. Это не безумие и не отчаяние. Это возможность искренне смириться с нашей физической мимолетностью, которая освобождает нас всех. Многие визионерские философские системы включают в себя «Маленькую Смерть», под тем или иным именем. Мы все умираем. Это понимание, по-настоящему усвоенное, может быть обращено во благо, потому что оно подталкивает индивида к действию, в силу осознания того, что время ограничено, и период жизни не определен. Каждая секунда подсчитывается и должна учитываться. Это понимание может быть использовано и непродуктивно, извращая поиски каждого мужчины и каждой женщины, сведя их к удовлетворению потребностей и отвращая на протяжении всей жизни от полной интеграции каждого аспекта их характера и мыслей. Неизбежность смерти может быть использована внешними силами как оружие страха. Организованные Религии используют это оружие более очевидно, чем любая другая подавляющая система социального регулирования. Они используют страх смерти, чтобы оправдать слепую веру.

Те, кто избегает ловушек религии с помощью первой стадии циничного познания лицемерия современного общества и ослабления их личной силы изменить что-нибудь, зачастую ищут забвения от этого знания, и потому используют различные наркотики (табак, алкоголь, транквилизаторы и опиаты, типа героина) в качестве заменителя Веры. Они стремятся убить Время. Религия стремится уклониться от времени. И то и другое основано на страхе.

Человечество тратит постоянное количество энергии на самосохранение. Сама фраза «самосохранение» подразумевает угрозу уничтожения и инициируется страхом смерти. Так в реальности чувство страха смерти присутствует позади любого нормального функционирования, оно все время присутствует в подсознании, формируя наши представления о самих себе в связи с неизбежным, неумолимым кризисом смерти. Но страх смерти не может постоянно присутствовать в нашем повседневном сознании, это было бы невыносимо тяжко, и чтобы вести себя «нормально», биологический организм, животный человек, подавляет знание о смерти, чтобы достичь комфорта. Так обстоит дело, но это должно измениться. Поскольку все мы социально и биологически приспособлены к тому, чтобы отбросить страх смерти, и в настоящем парадоксе нашей сознательной жизни мы слишком часто забываем об этом страхе.

«Rapid Eye» пытается, стремится примирить все в нашем сознании. Для того чтобы сделать это, он отважно принимает знание о нашей неизбежной смерти и использует его, чтобы оправдать действие и правильное использование времени. На деле никто из нас не знает, сколько нам отпущено времени, но когда мы будем умирать, не должно быть Никаких Сожалений. Нулевое Сожаление — это магическое состояние внутреннего равновесия и спокойного принятия смертности людей и использование Нулевого Сожаления для направления всех наших действий в будущем. Совершенное состояние — это уверенность в том, что время не потрачено зря, энергия не была подавлена, страх не скрывался. Говоря старым языком, мы должны испытать маленькую смерть лицом к лицу с самими собой и реальность временного метаболизма, ограниченность времени. Время может стать инструментом, освободителем или угнетателем. Когда мы заявляем, что время возвращается к нам, мы, наконец, учимся быть свободными и деятельными. Контроль нуждается во времени, как наркоман нуждается в наркотике. Чтобы избежать контроля, мы должны пересмотреть отпущенное нам время.

Изначально человеческое существо не имеет очевидной альтернативы, кроме как поддаться негативному отношению к смерти. Испытывать страх. Мозг генетически запрограммирован на выживание и не может себе позволить поверить в то, что бытие конечно. Таким образом, как мы уже поняли, подсознание убеждает интеллект игнорировать логику и факты, беспомощное состояние. Оно игнорирует уроки опыта и наблюдений в угоду унаследованного образа бытия, и воздействие страха будет подавлено. Он или она незамедлительно станут уязвимы для надежды, игнорирующей подсознательное знание. Благодаря этому религия благоденствует. Она требует лишь слепой веры в обмен на гарантированную надежду и спасение. Она отрицает смерть и избегает фактов. Короче говоря, религия отворачивается от времени, отрицает то, что неизбежно. Мы стараемся (хотя зачастую безуспешно) повернуться к нему лицом. Если ты посмотришь в лицо самому себе, ты посмотришь в лицо смерти, и это единственный способ восстановить целостность своего характера, все уровни сознания и восприятия. Это не так уж тяжело.

Таким образом, в религиях все истинные размышления должны быть отброшены в потоке веры. Ответы становятся словами, а факты становятся грехами. Такая вера — основа любого религиозного мышления. Столь могущественная, но, тем не менее, хрупкая, вера должна быть защищена. Защищена от сомнений, защищена от вопросов, она рассматривается как постоянная, не допускающая ни малейшего колебания. Ее основания, ее сущность — смерть — столь укрепилась в сознании каждого, что стала основой любого общества, и потому каждое общество должно развивать систему защиты. Догма. Упрощенное уравнение, что-то вроде — Догма отрицает мысль. Мысль — враг веры (и, вследствие этого, враг общества). Структура индивидуального мышления вызывает неодобрение. И чтобы сохранить веру незатронутой, и таким образом сохранить общество, необходимо сохранить статус кво и наделить правами хранителей веры и догмы. В этой паутине религия соприкасается с политикой, соприкасается с западной медициной, соприкасается с компаниями, выпускающими лекарства, соприкасается с масс-медиа, соприкасается с национальной безопасностью, и они укрепляют положение друг друга в паутине лжи. Те, кто находится у власти, имеют личный интерес в направлении индивидуального мышления в безопасное русло, чтобы приспособить его для производства материалов и услуг, которые приносят «выгоду» обществу, «высшему добру». Другими словами, ты жертвуешь своим временем, а твое время — твой самый ценный товар. Когда ты возвращаешься к себе, время становится бесценным. Людей отвлекают от кражи их времени и дрессируют производить и потреблять, вместо того чтобы заниматься собой и своими идеями. Политики организуют, религия направляет. Помни, ты — хозяин своего времени. Ты не сможешь контролировать это время, пока ты не начнешь заботиться о себе — о своих собственных вопросах. Знание приходит лишь в конце твоего Времени, знание приходит лишь с освобождением смерти.

Религия вторгается в мир ребенка. Невинному ребенку, таким образом, внушается чувство вины. Ребенку, лишенному страха, прививается страх. Единственное предлагаемое спасение — через веру. Вера, как нам внушают, уничтожает смерть. Цена обмана смерти через веру, разумеется, повиновение.

Люди, которых не устраивает такое положение дел, люди, которые хотят доказательств, которые стремятся развивать систему, основанную на отсутствии вины и страха, впитывающую и использующую смерть, как позитивное и освобождающее знание, не одобряются, высмеиваются, попадают под подозрение, и зачастую их слова неверно истолковываются масс-медиа. Они, тем не менее, в каком-то смысле представляют собой угрозу общества, они проникают в самую сердцевину обмана, который контролирует нас, и поэтому, они действительно опасны. Наша работа посвящена стремлению связать личность с отпущенным ей временем. Она ободряет, она не препятствует, она представляет собой пример того, как возможно это сделать. Не стремясь провозгласить собственную важность (мы не стремимся обзавестись последователями), чтение «Rapid Eye» — это лишь знакомство с нашим личным мнением, но решение остается за вами.