Новые, подобные этому, законы, и предлагаемые поправки к существующим законам показывают, как позиция становится все более жесткой и реакционной, а не прогрессивной и реформаторской. Так, например, вышеупомянутый «Закон о непристойных публикациях» от 1959 года перекраивался на протяжении всех этих лет, но никаких реальных изменений, делающих его более справедливым и отвечающим потребностям свободного общества, сделано не было.

Правительство так и не выполнило рекомендации своего собственного комитета по «Законам о непристойности». (Ничего удивительного, поскольку Комитет Уилльямса предложил смягчить эти законы).

Последнее изменение, представленное на рассмотрение членом парламента, депутатом от тори Джеральдом Хоуартом якобы предполагало сделать «Закон о непристойности» более современным и понятным. Услышав это, можно было бы порадоваться, что кого-то в Парламенте все еще заботит несовершенство законов. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что предлагаемые изменения в формулировке закона сделаны отнюдь не для того, чтобы убрать такие сомнительные и субъективные критерии как «развращающие или разлагающие», но добавляют к этим анахронизмам слова «и/или наносящий серьезное оскорбление здравомыслящей личности». Таким образом, новый Билль даже не пытается предложить иные, более внятные критерии определения непристойности, а просто добавляет к старым дополнительные субъективные критерии, увеличивая варианты толкований и давая больше поводов вынести обвинительный приговор любому человеку, представшему перед судом.

Практические причины введения Билля связаны с тем, что, несмотря на жесткую политику, проводимую нынешним правительством и полицией, некоторые магистраты (такие, как ранее упомянутый Ноттингем) закрывают дела, возбужденные полицией против книготорговцев и видеомагазинов, заявляя, что конфискованные материалы не содержат ничего оскорбительного, а полиция просто впустую тратит деньги налогоплательщиков, возбуждая подобные дела. Новые предложения Хоуарта подразумевают, что поскольку некоторые независимо мыслящие магистраты и присяжные возвращают вполне обычные журналы их владельцам, поскольку они вправе это делать, значит с ними что-то не так и что-то не так с законом, предоставляющим им такую свободу. По этой логике, если присяжные идут наперекор желаниям полиции, значит, закон должен стать более суровым, чтобы судам было сложнее оправдывать тех, против кого выдвинуто «обвинение». Хоуарт знает, что людей может «оскорбить» почти все, что угодно, особенно тех, кого правительство-тори считает «здравомыслящими».

Хоуарт, безвестный «заднескамеечник», получил большую известность благодаря своему Биллю, Би-Би-Си обвинило его в членстве в тайной правой «воинствующей» организации, действующей внутри консервативной партии. Так что Билль поспособствовал его карьере. Он не желает в этом признаваться, но сделал грубую ошибку, защищая ужесточение контроля над свободой личности, заявив, что это «помогает управлять моралью», точно этого суждения вполне достаточно. И он, и полиция снисходительно говорят, что новое, более широкое толкование, закона будет более понятно для публики. В самом деле, глава лондонской полиции нравов заявил: «слово «оскорбительный» возможно будет более понятно человеку из клэпхемского автобуса».

«Обычные люди», люди, которым должны служить Хоуарт и Полиция, по-видимому, не способны понять слово «разлагать», или, по крайней мере, не способны понять его так, как это нужно правым политиканам и полицейским.

Британский Совет киноцензоров не похож на этих простых людей. Согласно их брошюре, объясняющей причины их существования, они заявляют, что вправе судить моральные нормы других людей и обладают властью не допускать публичной демонстрации ничего «способного подорвать эти моральные нормы» (за словом «моральные» всегда следует слово «нормы», подразумевая, что у личности с иными моральными позициями и традициями нормы более низкие).

Предполагается, что Ассоциация Кинопроизводителей независима от Совета, хотя на деле Члены не могут быть назначены без долгих предварительных консультаций с Министерством внутренних дел.

БСКЦ был основан в 1912 году, с целью «защитить Кинематограф от вмешательства местных властей». В этом они не слишком преуспели.

На деле, несмотря на заверения Совета, кинематографические пристрастия нации зависят исключительно от прихотей и капризов местных советников. Им принадлежит абсолютное право налагать вето на уровне местных властей, и советники часто пользуются своей властью. Например, прогрессивные члены городского совета Биконсфилда запретили «Желтую подводную лодку» «Битлз», потому что, по их словам — «это полная чепуха». Несмотря на то, что Британский Совет Киноцензуры уже сертифицировал фильм и разрешил показывать его детям. (Немало для Совета, «защиIающего Кинематограф от вмешательства местных властей»).

Хотя сертификация БСКЦ зачастую игнорируется местными властями, в случае, если Совет разрешил фильм, а местные советы хотят его запретить, как вышеупомянутом случае, но большинство советников без лишних вопросов соглашается с Советом в том случае, когда он просто отказывается сертифицировать какой-либо фильм.

Как правило, если Совет не сертифицирует фильм, дистрибьюторы укладывают его на полку и просто отказываются от его проката, не взирая на силы и средства, вложенные в его производство. Когда Совет отказался сертифицировать киноверсию «Улисса» Джеймса Джойса, «Коламбиа Пикчерз», тем не менее, предприняла обычный шаг и обратилась напрямую к местным властям за разрешением показать фильм в их округах. В результате 54 совета отказали им в разрешении, в 27 разрешили показать фильм.

В этой ситуации можно лишь удивляться тому, что местные советники и полиция, по всей видимости, являются главными экспертами по произведениям искусства. Во время полицейского рейда в «Open Space Theatre Club» Рбыл изъят фильм Энди Уорхола «Плоть», полицейские признались перепуганным посетителям, что они понятия не имеют, кто такой Уорхол. Точно так же и в случае с «Улиссом», советник Бердсворт из Блэкберна признался, что Джойса он не читал, фильма не видел, но слыхал, что он «ужасно неприличный», поэтому в его округе фильм был запрещен. Член городского совета Саутхемптона Майкл Петтитт показал себя более начитанным, захватив с собой копию «Улисса», сделанную тридцать лет назад. «Я уверен, что без непристойностей и ругательств киноверсию «Улисса» и смотреть не стоит», — заявил он. Слов нет. Не посмотрев фильм, он и его совет запретили показ.