Меньшиков истерически смеялся, но вдруг, он замолчал. В ночном небе, над ним летал невероятно красивый молодой человек. В его руке на этот раз мерцал золотистый цвет, будто бы кисть он макнул в звезду, оставляя за собой этот блеск, который плавно по движению кисти переходил в букву «М». Меньшиков сразу протрезвел, таращась на загадочный космос, шёпотом повторяя одно и то же: «М, С... М, С... М, С...».

Буква «М» исчезла, за ней растаял и ангел.

Я приехал на автовокзал, уже через семь минут сидел на жёстком месте в старом автобусе ещё советского производства, который меня увозил в родной маленький провинциальный городок. Несмотря на то, что время пути всего два часа, в Сердобске я оказался на тридцать пять минут позже указанного на табличке времени, прикреплённой позади кабины водителя, времени.

Восьмой год пошёл, как я живу в этом мне полюбившем и родном, но утопающем в грязи и мусоре городе. А как было тяжело перенести переезд, который разлучил меня со многими друзьями. Как я ненавидел его первое время. Мне было одиноко. Но всё меняется, приходится с чем-то мириться и начинать новую жизнь. С какой-то стороны, так даже интересней, будто бы только открыл купленную тетрадь по предмету «Моя жизнь» и аккуратно, неторопливо выводишь букву за буквой очередного сочинения, но уже на другую тему.

Перед тем как подняться на лифте на девятый этаж, я зашёл в магазинчик, что находился в моём же доме, и купил там всё необходимое. Длинным, необычным ключом отпер тяжёлую железную дверь, доставшуюся от прежних хозяев. Затем вторую. Повесив сумку на место, я облегчённо вздохнул: «Ну, наконец-то, дома». Развалился на двухместном диванчике. Рядом лежал дистанционный пульт от миницентра, взял его и включил диск. Зазвучала спокойная, медленная музыка. Голову склонил на спинку диванчика. Взглядом упёрся на телефонный аппарат в виде стоящего Мики-Мауса: «Потом...»

Прервал музыку на третьей композиции и включил старенький корейский телевизор. Я люблю, когда он говорит и показывает, когда я нахожусь на кухне: ем или готовлю. По моей задумке, рабочие снесли стену, отделяющую зал от кухни до две третей части, превратив её в ступенчатую загородку, на которой у меня с обеих сторон каскада на первых четырех ступеньках росли в квадратных глиняных горшках густые комнатные растения. Любовь к цветам привилась мне ещё с шестого класса, с изучения предмета «ботаника», по которому я два раза выступал на олимпиаде среди школ и занимал шестое и первое места. И разочек вырвался на областную, где оказался девятым. Так и повелось, что у меня в квартире с каждым годом появляются новички, а уже надоевшие мне цветы раздариваю знакомым.

Поджарив сардельки и нарезав тонко сыр с батоном, я сел обедать. По НТВ показывали познавательную передачу про насекомых. Пощёлкал по каналам и оставил тот, где шёл какой-то боевик с Шварцнеггером.

– После сытного обеда полагается часок-другой поваляться, – произнёс я. – Но сначала нужно «накормить» моих зелёных друзей. «Мики-Маус» резко зазвенел. Кто это может быть? Я подошёл к телефону. На определителе засветился фиолетовыми цифрами знакомый номер.

– Семёнов слушает.

– Плюшевый, приветик!

– Добрый день, Тонечка!

– Я тебе уже звонила несколько раз. Почему ты трубку не поднимал?

– У меня не получилось приехать с электричкой. Как у тебя дела? Малыш растёт?

– Данилка прибавляет в весе. Сегодня собираюсь его к матери денёчка на два отвезти. Давно у неё не был, моя уже стала обижаться. Лёшечка, я соскучилась по тебе.

– Я тоже, – нечестно ответил я.

– Хочу тебя обрадовать.

– И чем интересно?

– Коля вчера вечером уехал в Москву.

– А-а-а. Это хорошая новость.

– Так что я буду тебя ждать после восьми. Ничего по дороге не покупай. У меня всё есть, что ты любишь. Миленький, придёшь?

– Не могу отказать, когда ты просишь, – сказал я обнадёживающе мягко.

– До встречи. Целую, – и она, чмокнув в трубку, положила её.

Тоня когда-то была моей единственной девушкой в этом городе. Нас познакомила подруга, что жила в моём подъезде. Она предпочитала красить волосы в каштановый, под цвет глаз. Невысокая смугляночка с тонкой талией и маленькой грудью.

Сначала всё шло, как всегда – хорошо, пока ей в голову не пришла мысль, навязанная родителями, что пора выходить замуж. Как я уже говорил, для женитьбы у меня была заперта дверь. Если я не люблю человека, то о свадьбе не может идти никакой речи. А создавать семью для того, чтобы не остаться потом, одному, я в эти сказочки не верю. Лично моё мнение: любовь можно ещё встретить и за сорок лет. Это зависит от человека. Если он захочет ещё цвести, то и жить будет. А жениться ради того, чтобы она хозяйничала и была подстилкой, увы, это не ко мне.