Но Марго, выслушав меня, повернулась к Пыжику и спросила:

— Мука есть? Яйца есть? Сода?

А когда Пыжик всё это выложил на стол, Марго надела передник и сказала:

— Ладно! Сделаю суп с клёцками и блинчатые пирожки. На сладкое подадим печёные яблоки. А теперь не мешайте мне!

Я с удовольствием выполнила приказ Марго. Сказать откровенно, я побоялась принимать участие в этом тёмном деле. А вдруг мы приготовим вдвоём такую гадость, которую никто из Пыжиков и в рот не возьмёт.

Пока Марго стряпала, мы с Пыжиком сидели в его комнате и культурно разговаривали о книгах. Он уверял меня, будто прочитал почти все книги, которые стояли на стеллажах, но я не могла поверить этому, потому что книг было не меньше тысячи.

— И неужели всё понял, — спросила я.

— Нет! — честно признался Пыжик. — Но пойму когда-нибудь все до одной. Художественную литературу я и сейчас понимаю, но с научными книгами труднее. Они написаны таким языком, что не очень легко понять в чём дело. И всё-таки обязательно осилю все книги. Я дал слово прочитать их, чтобы таким же быть, как папа.

— Лётчиком?

— Конечно, я хотел бы летать, как папа. Но это невозможно. Мама сказала однажды, что она будет мучаться каждый день и думать: а вдруг со мною случится что-нибудь, как с папой.

В это время с кухни прибежала Марго и принесла пробу.

— Суп уже! — сказала Марго. — Пробуйте, как соль? Хватит или подсолить ещё?

Соли вполне хватало. Даже было немножко множко, но я промолчала, а Пыжик только поморщился, и довольная Марго умчалась обратно; мы же снова стали разговаривать. Я спросила Пыжика, не может ли он помочь мне перевоспитать Марго. Пыжик сказал, что для него это раз плюнуть, но он должен сначала хорошо продумать план воспитательной работы и посоветоваться с мамой.

Наконец обед Марго сделала. Ну, суп был так себе. Обыкновенный. А вот блинчатые пирожки — мировые. Я еле удержалась, чтобы не съесть ещё один. И, наверное, съела бы, если бы не знала, что этими пирожками Пыжик должен кормить свою маму.

А когда обед был уже приготовлен, мы начали играть. Пыжик показывал мне и Марго приёмы самбо. Я узнала в этот день, что слово «самбо» составлено из первых трёх букв слова «САМозащита» и начальных букв двух слов — «Без Оружия». Но эти знания никак не помогли ни мне, ни Марго. Мы обе летали на пол так же, как любой человек, который и не подозревает даже, что такое самбо.

Мы, наверное, целый час боролись, как вдруг в дверях комнаты появилась незнакомая девочка с большими синими глазами.

Пыжик закричал:

— Ребята, это же моя мама! Мама, это из нашего класса! Мои товарищи!

Девочка с большими синими глазами подошла к нам, и я увидела, что она совсем не девочка, а самая настоящая взрослая, только очень-очень маленького роста. Меньше меня. Чуть-чуть повыше Дюймовочки.

— А тебе нельзя бороться, — сказала мама Пыжика, подавая руку Марго. — Взгляни в зеркало, какая ты бледная! У тебя как сердце?

— Иногда бывает трудно дышать! И колет! — сказала Марго.

Мама Пыжика внимательно посмотрела на неё, потом оглядела меня и улыбнулась.

— Меня зовут Софья Михайловна! — сказала она и повернулась к Пыжику. — Ну, приглашай своих друзей к столу. Будем обедать. Мой сын, девочки, сегодня сам готовил обед. За качество не ручаюсь, но горячий обед.

Пыжик засмеялся.

— Обед готовила сегодня Марго! — сказал он. — За его качество я тоже не ручаюсь.

Мы стали отказываться, но Софья Михайловна и слышать ничего не хотела, поэтому пришлось и нам пообедать.

За столом было очень весело. Софья Михайловна и Пыжик так хвалили стряпню Марго, что она светилась вся от удовольствия, словно смазанная жиром.

Больше часа мы ещё просидели у Пыжика, а когда собрались уходить, Софья Михайловна повела Марго к себе в комнату, чтобы послушать её сердце.

— Видишь, — сказал Пыжик, — моя мама сразу увидела, что Марго больная… Она очень хороший врач. Она даже операции делает на сердце, а за такие операции не всякий врач-мужчина берётся.

— Женщины вообще способнее мужчин! — сказала я. — Вот тебе первый пример. А ты тогда в поезде спорил!

Скоро вернулись к нам Марго и Софья Михайловна. Марго застёгивала на ходу пуговки. Софья Михайловна выглядела серьёзной, озабоченной.

— Вот что, Машенька, — сказала она, положив на плечо Марго руку, — скажи своей маме, что я хотела бы поговорить с ней. О твоём здоровье. Скажи ей, что я очень, очень прошу зайти ко мне. Примерно в такие часы я всегда дома. Скажешь?

— Да! — кивнула Марго. — А я не могу умереть?

— Ну что ты, Машенька! — потрепала Софья Михайловна Марго по плечу. — Кто же умирает в такие годы? Да и кто это позволит умереть? Но тебе надо обязательно лечиться.