Ты способен страдать — значит, способен радоваться. Ты сознаешь себя — значит, способен мыслить и совершенствоваться. И значит, в главном ты такой же, как все, и может быть, лучше многих. Не уходи же, посмотри, наконец, кто же совершенен на Этом Свете?..

Всем нам еще доделываться и доделываться.

Как странно, однако. Тысячи жаждущих прибавить хоть каплю здоровья ждут… Ждут и жаждут — где-то там, далеко… А вот тут, рядом, под боком, живет существо, не желающее быть здоровым. Не могу вытащить на прогулку. Отказывается от воздуха, поглощает яды, дуреет, костенеет от неподвижности…

Я бессильно бешусь, я проклинаю тот день и час… Но в иные минуты мне это понятно. Потому что и мне тоже не всегда хочется быть здоровым.

Кратчайший конспект философии нездоровья.

Самовредители — три разряда:

• невежды (не знающие, что благо и что зло);

• рабы (знающие, но не могущие);

• самоубийцы (знающие, но не желающие).

Помыслим о разряде самоубийц. Воля к нездоровью — откуда она?..

Самоубийства бывают быстрые и медленные. Отчаянные и равнодушные. Злобные и стыдливые. Жалкие и величественные. Способов столько же, сколько способов жизни. Некоторые возникают как производные от определенной жизненной философии, другие сами вырастают в своеобразное мировоззрение.

Один из наиболее примитивных мотивов, почти рефлекс — «да ну его к черту!». Отвращение к обязательному, ненависть к необходимому, ненависть до тошноты, до судорог — аллергия на слово «надо». Надо то, надо се, надо это! Еще со школы, еще с пеленок: не давите на меня. Хватит! Не хочу и не буду. Я не хочу ничему и никому подчиняться! Я никому ничего не должен, в том числе и себе! Я хочу жить, как хочу, и умирать, как хочу. И катитесь…

Рефлекс глобального отвращения и сопротивления — совокупный рефлекс на воинствующий идиотизм — рефлекс простой и понятный, рефлекс жалкий, трагический. Из-за него (плюс, конечно, всякие побочные обстоятельства) одни целеустремленно кончают жизнь самоубийством, другие яростно плюют на диету, третьи доканывают сердце изуверской малоподвижностью, четвертые вдохновенно не чистят зубы. Кто-то принципиально обжорствует, а кто-то наоборот.

Еще один мотивчик, вполне понятный: всем нам хорошо известная выгодность — быть больным. В некоторых ситуациях, в некоторых пределах… Ну давайте начистоту. Быть здоровым — это все-таки тяжело, трудно, ну согласитесь же, это немалая на земле ответственность. С тебя спрашивают, с тебя требуют, от тебя ждут… А с больного какой спрос? Пока болеешь, к тебе какое-никакое внимание, с тобой как-то считаются, за тобой ухаживают, с тобой носятся (если есть кому, разумеется). Ну и больничный не повредит опять же, и путевочка кое-куда, и…

Внимание! Прошу точности восприятия! Я не против льгот больным, я вместе с вами за всемерное внимание к страждущим и заботу об инвалидах. Но надлежит все-таки по мере возможности отличать нездоровье, как несчастье от нездоровья как воли к нездоровью, и тем более — от спекуляции нездоровьем.

Отличать — хотя бы в себе самом. Этого и достаточно.

Разглядеть в себе волю к нездоровью и, если не уничтожить, то хотя бы нейтрализовать пониманием, уже значит получить 51 шанс из 100 в пользу здоровья.

Болезнь как способ привлечь внимание. Когда мы болели — еще там, далеко, еще в детстве, — ах, было, было… За нами ухаживали, над нами тряслись, нас любили, как никогда, и мы это запомнили. За это — о да, за такое заплатить можно и кашлем, и насморком, и температурой, и сыпью, и даже болью, да, настоящей болью, лишь бы не слишком и лишь бы вот так же опять посмотрели, погладили. И ни в детский садик, ни в школу… Ну а теперь? Где-то там, в глубине, мне запомнилось, что болеть — может быть и хорошо, славно, а быть здоровым бывает и скучно, и грустно… Я не хочу болеть, нет, сознательно не хочу, упаси Боже. А вот подсознательно — тем, детским своим нутришком…

Воля к здоровью воспитывается сызмальства. Слышу тревожный вопрос: «Что же, как же?.. Не надо, значит, и ласкать детишек больных, не надо ухаживать?..» Почему же, надо. Но только не слишком. Но только в меру. Не до той степени, чтобы болезнь давала ощущение каких-либо преимуществ. Вы меня понимаете? Пусть чувствует, что болеть плохо, невыгодно. Пусть развивает волю к здоровью.

Слишком очевидное. Любой мало-мальски квалифицированный врач легко отличит болезнь от сознательной ее симуляции. Но сознательная симуляция есть не воля к нездоровью, а воля производить впечатление нездоровья. Как правило, симулянты крайне плохие артисты, крайне вульгарны. Но вот от симуляции подсознательной, неведомой самому человеку, от невротической имитации, способной в серьезнейшей форме воспроизводить картину любой болезни, со всеми симптомами и последствиями и, сверх того, рождать много новых, досель неизвестных, — от такой псевдоболезни отличить истинную можно уже не иначе как путем лечения, да и то не всегда. Ибо это уже она сама и есть — воля к нездоровью, осуществившаяся, воплотившаяся.

До такого дело доходит, конечно, не часто. Просто «невозражения» подсознания в соединении с сознательным пренебрежением к самоконтролю достаточно, чтобы открыть дорогу недугу. Ну, а там уже…

Вот и «высокие аргументы». Ну, а в конце концов: ЗАЧЕМ быть здоровым?..

«Жизнь вредна, от нее умирают». У пятидесятилетнего творческого работника, излеченного внушением и ОК от множества хворей и многолетней несостоятельности, рождаются от юной жены один за другим двое детей. Вопроса «зачем быть здоровым» для него нет. Но вот шестидесятилетняя мать взрослых детей, уже давно живущих своей жизнью, живущих далеко… Вот девятнадцатилетний философ с законченно пессимистической концепцией бытия как наказания, которое остается терпеть. А если терпеть невмоготу, то… ЗАЧЕМ? Вот одинокая сорокатрехлетняя. Шансов стать матерью уже нет, родных никого, предмет любви разочаровал, другие интересы не развиты…