Свет

Незадолго до смерти поэт перестал платить за квартиру. Домоуправление отключило у него свет. Пришлось завести свечи. С ними и связана следующая история. Свечи были на столе, здесь же стояли три иконы. Ближняя икона — “Неопалимой купины”. Однажды, вернувшись домой, Рубцов обнаружил, что в комнате только что был небольшой пожар: вокруг стоял дым, было угарно. Видимо, от свечи загорелась клеенка и бумаги, почти все на столе выгорело. Черное пятно пожара остановилось у самой “Неопалимой купины”. Огонь погас сам... Загадка состоит еще в том, что, по словам поэта, когда он уходил из дому, все свечи были погашены.

Николай Чудотворец

Когда умирающий поэт хрипел и бился на полу в последней агонии, в комнате вдруг рухнул старенький стол, тот самый, где стояли свечи и иконы. Иконы стукнулись об пол, как об лед. Две из них остались целы-невредимы. Только Николай Чудотворец, тезка умирающего поэта, вздрогнул от великой скорби — по иконе прошла трещина...

Деньжата

Помните, у Рубцова в юности были такие стихи шуточно-хулиганские:

Я жил в гостях у брата.

Пока велись деньжата,

все было хорошо...

Но деньги в те времена водились у него редко. Позднее было полегче — перепадали иногда крупные гонорары. И вот последняя хроника взаимоотношений поэта с этими бумажными и металлическими знаками.

В августе 1970 года Рубцов открыл счет на сберкнижке, положив туда ровно тыщу рублей. Затем снимал крупными суммами, и к декабрю остался только червонец.

Последний раз он снял 23 декабря пять рублей. Жить ему оставалось меньше месяца. Таким образом, когда поэт умер, на книжке лежало всего 5 целковых.

Шарф

Легендарный шарф Николая Рубцова. Длинный, обмотанный вокруг шеи. Поэт почти не снимал его. Как будто чувствовал, что ему очень надо беречь горло — тут поджидает его смерть.

А недавно мне рассказали, что иногда поэт менялся шарфами с кем-нибудь, в знак дружбы, как иные менялись тогда галстуками, часами или кепками. Только судьбой нельзя поменяться.

Символичный случай

Александр Яшин заспорил со скульптором Орловым о любви к малой родине. Потом Яшин “вспылил, махнул рукой и, чтобы прекратить спор, вместе со стулом отодвинулся от Орлова”. Сын скульптора, обиженный за отца, иронически спросил:

— Вы, может быть, еще дальше двинетесь, Александр Яковлевич?

Яшин быстро повернул голову к Рубцову, чуть помедлил, оглядел все застолье, сверкнул глазами и ответил, улыбаясь:

— С удовольствием бы, но дальше некуда. Там Рубцов.

...Так пересказал эту быль Александр Рачков. Кажется, есть и несколько иные варианты. Но суть в том, что слова Яшина прозвучали символично, и именно так были понятны уже тогда, в вологодском ресторане, где произошла эта история. Есть поэт Рубцов, есть его место в литературе — неповторимое и очень значительное...

Два слова

Друг поэта Алексей Шилов собрал книжки Рубцова под одну обложку. В конце 70-го показал это “собрание сочинений” Рубцову. Поэт подписал его: “Алексею Шилову... от несчастного, но непобедимого друга Николая Рубцова”.

Видимо, некоторая неточность этой подписи смущала поэта. Примерно за три недели до гибели Рубцов пришел к Шилову и исправил свою запись единственно верным способом — он зачеркнул “несчастного, но непобедимого”. Поэт привык отвечать за все свои слова.

Песни

Алексей Шилов написал музыку к рубцовским “Журавлям”, “Звезде полей”, “Потонула во мгле...”. Особенно, наверное, удачна и популярна его “Морошка”. Рубцову нравились эти мелодии, нравилось исполнение Алексеем Шиловым этих песен под гитару.

Одну из своих песен — “Журавли” — Шилов записал на гибкой пластиночке и подарил поэту с надписью: “Н. М. Рубцову от Шилова А. С. с самыми нежными и добрыми чувствами. Август 1970 г. Вологда”.

Случай

Мне рассказывали, что в старой Никольской гостинице оказалось однажды несколько вологодских писателей. И в том числе — Рубцов и Астафьев. В один прекрасный момент Николай Михайлович заявил: “Я — гений”. Тогда Астафьев взял полотенце и стал охаживать поэта (наверное, шутя) по спине, со словами: “Нет среди нас гениев, Коля! Нет среди нас гениев...” С помощью полотенца истину, конечно, не установишь. Ее изрекает Время.

* * *

Из читательского письма:

“Недавно в антологии “100 русских поэтов” (изд-во “Алетейя”, СПб, 1997, составитель В. Ф. Марков) прочитал: “Кумир “деревенщиков” Рубцов умер от того, что жена прокусила ему шейную артерию...” По-моему, приврал профессор кафедры славянских языков и литературы пусть и Калифорнийского университета, делая такое примечание.