1. Що, Трохиме, а який час?

2. Та вже часов дисять е.

1. Еге, а где ты був?

2. Та с фартальным ходили.

1. А где ж вин дивався?

2. Та где, - у Браилови.

1. Еге - а що там?

2. Та що, яки-то немци гуляют.

1. Еге.

2. И музыка грае и якого-то вальца танцуют.

1. Еге, а горилку пьют?
– сказал, делая горлом, как будто что глотает.

2. Та як пьют, без усякой лепорции.

1. Ну, а вин що?

2. Пив, пив и горилку, и пиво, и усе, та як у пляс пустится, так у во всей официи бида.

1. Еге.

2. Я ну швыдче от биди втикати.

В голове Ивана Ивановича родилась ужасная мысль. Квартального нет дома, Анисья Павловна одна, подумал Иван Иванович, и граф Нулин пришел ему на память. Тут он с глубоким вздохом слез с окна, надел халат и начал ходить по комнате, собираясь с духом; душа его вертелась между страхом и надеждою. Вот он подошел к двери, взялся за скобку, подумал немного и опять назад. Тут он начал гадать, зажмурил глаза, хоть в комнате было так темно, как в царстве Плутона, повертел пальцем кругом пальца и начал медленно сводить; первый раз сошлись, второй - нет и третий сошлись, в четвертый - нет. Потом раза три он подходил к двери, наконец решился. Дверь скрипнула. Анисья Павловна лежала на постели и читала что-то, вдруг она опустила книгу и устремила свои огненные взоры на Ивана Ивановича: он сконфузился решительно.

–  Я так-с, я, ей-богу, ничего-с, не нарочно погасил свечку-с, - пробормотал Иван Иванович и, остановившись у дверей, целомудренно запах[нул?] рук[ами] халат свой кругом шеи.

–  Взойдите, Иван Иванович, - сказала Анисья Павловна, наивно улыбаясь.

Иван Иванович нерешительными шагами подошел к кровати.

–  Как это вам не стыдно, Иван Иванович, ходить к даме в спальню, - сказала Анисья Павловна шутливым тоном.

Иван Иванович хотел что-то сказать, но запутался в словах.

–  Сядьте, Иван Иванович, что вы стоите.

Иван Иванович сел на стул подле кровати. Молчание.

–  Ах, вы не поверите, как мне бывает скучно, Иван Иванович, - сказала Анисья Павловна, повысивши голос на два тона и прищурив глазки. По коже Ивана Ивановича пробежал мороз с головы до пяток и обратно.

–  Муж редко бывает дома, все одна да одна, да вот до которой поры нейдет, ужасная скука.

–  Да они, я думаю, и не придут-с, они, кажется, немножко тово-с, загуляли-с, - сказал Иван Иванович с пленительной улыбкой, потом покраснел и замолчал.

–  Ах, Иван Иванович, что это вы так конфузитесь?
– сказала Анисья Павловна тоном откровенности.
– Вот я знаю одного студента, такой молодой, с черными усиками, тот гораздо развязнее.

–  Вы читали "Графа Нулина"?
– сказал Иван Иванович ободрясь.

–  Так что же, вы боитесь такой же развязки; может быть, я буду не так строга.

Но оставим их и посмотрим, что делается на улице.

Женщина немолодых лет, покрытая красным платком по голове и в коричневом драдедамовом салопе, подошла к будке.

–  Служивой!

–  Що тоби?

–  Не знаешь ли, голубчик, где тут живет чиновник Зверобоев? Ах, батюшки мои, замучилась, с самых вечерен ищу, с Зацепы шла.

Будочник. Та бог его знае, как его знать, чего не знаешь.

–  Да скажи, пожалуйста, батюшка, уж так и быть, пятачка не пожалею, только бы найти бездельника.

[Будочник]. Та а бог его знае.

–  Чай, ведь видишь поутру, в присутствие-то ходят, такой маленький, плешивенький.

Будочник. Та как его знать, чего не знаешь.

–  В серых штанах ходит.

Будочник. Да много их тут в серых штанах ходит. Как его знать, чего не знаешь.

–  Ив белой пуховой шляпе. Одна в Москве. Будочник. Такого видал.

–  Скажи же, голубчик, сделай милость, развяжи меня, с вечерен ищу, с Зацепы шла.

Будочник, почесывая затылок.
– Шляпа-то важная.

–  Да говори же скорей, измаялась, вся душа изныла.
– Толкает его под бок.

Будочник. Та що ты дерешься; не в указные часы по вулицам шатается, та еще и дерется, та еще, може, так, потаскуша якая.

–  Нет не потаскуша, а купчиха московская, мой муж-то две медали имел.

[Будочник]. Видали-ста мы вашего брата. Вот его фа-тера, - сказал он с пренебрежением, показывая на дом, - ступай соби.

Вдруг сильные удары посыпались в окошко.

–  Не муж ли это, посмотрите, Иван Иванович, - сказала Анисья Павловна. Иван Иванович приподнял занавеску, взглянул в окно и начал уничтожаться, даже заметно было, как он уменьшается, - в продолжение одной минуты он уменьшился в полтора раза.

–  Что там?
– сказала Анисья Павловна.