А н д р е й. Конечно, уж мне против тебя оправдания нет…

Т а н я. Я уж давно угадываю… давно ждала!

А н д р е й. Я кругом виноват пред тобою!..

Т а н я. Ну, что же? что я могу? Ведь насильно любить не заставишь?

А н д р е й. Ну так вот об чем я тебя прошу… (Машинально подвигает кольцо к Тане, она отталкивает кольцо рукой.) Позабудь ты меня!

Т а н я (со слезами). Забуду я тебя или нет - тебе что? Тебе одно, чтобы помехи не было… Ты, может, боишься? Так напрасно!..

А н д р е й. Чего мне бояться?.. Я тебя знаю… твою душу…

Т а н я. Коли ты лучше меня нашел, как тебя удержишь?.. Уж мы завсегда такие несчастные!..

А н д р е й. Нет, ежели ты сердиться или бранить так уж ты брани меня одного, а ее, Таня, не проклинай!..

Т а н я. Да и тебя бранить что пользы? Бог с тобой!..

А н д р е й (со слезами). Так прощаешь? прощаешь?..

Т а н я. Что ж мне тебе сказать? Обидно мне, горько мне!.. Да ты сам-то уж не плачь - это мое дело! Что ж тебе сказать? Ну… бог с тобой!., вот одно… что ж еще?..

А н д р е й. Ну, спасибо тебе, спасибо!.. Ангельская ты душа - вот что!., а я… ну, прощай!.. (Быстро уходит в дверь направо.)

Таня, потом Сыромятов.

Т а н я (вслед Андрею, качая головой). "Ангельская душа"! На языке-то у тебя мед, а под языком-то лед!.. Говорит: не брани ее, - а кого ж мне бранить-то, как не ее? Она мое счастье-то отняла.

Входит Сыромятов.

Кто она такая, скажи ты мне?

С ы р о м я т о в. Ну как же! Очень нужно тебе знать!.. Наблюдай свою амбицию… амбицию наблюдай!.. Смеяться тебе надо ему в глаза, а не плакать…

Т а н я. Не шутка ведь это… не засмеешься… ведь я любила его!..

С ы р о м я т о в. Любила, так и плачь себе дома, а при людях ронять себя нам нейдет! Надо так из себя доказывать, что люди за нами гоняются, а мы ни за кем не погонимся!.. Сбирайся… пойдем!..

Т а н я. Да уж пойдем, чего дожидать?.. (Надевает шляпку.) С ы р о м я т о в. Высоко, брат Андрей, заносишься, но, однако, не ошибись! как бы голова не закружилась!.. Дерево-то по себе рубят, чтоб под силу было!..

Входят Настасья Петровна и Гаврила Пантелеич.

Сыромятов, Таня, Настасья Петровна и Гаврила Пантелеич.

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Батюшки, что это?! Куда вы поднялись?

С ы р о м я т о в. Завсегда так бывает-с, что гости посидят, посидят, да и пойдут!..

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. И вправду, куда вы? Не гоним, кажется…

С ы р о м я т о в. Покуда не гонят… а ждать этого самого не желаем!.. (Раскланиваясь.) Гаврила Пантелеич, Настасья Петровна, чувствительно вами благодарны за вашу ласку… на угощенье много довольны!.. Ну и, кажется, при всем том мы увидимся не скоро…

Г а в р и л а П а н т е л е и ч (взглянув на жену). Настасья?..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Не придумаю, что за оказия такая!..

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Да ты не комедию ль ломаешь?..

С ы р о м я т о в. Наша комедия сейчас кончается, а будет у вас своя, новая… так и ожидайте… Прощенья просим!..

Т а н я. Прощайте!

Уходят.

Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.

Г а в р и л а П а н т е л е и ч (помолчав). Настасья, говори, что у нас такое?..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Не знаю, Гаврила Пантелеич, не придумаю!..

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Да что ж, черт возьми, затмение на нас нашло, что ли?.. Где Андрей?

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Не знаю, батюшка Гаврила Пантелеич!..

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Кто белены-то объелся: мы или они?.. Я, кажется, ничего, в полном разуме, не бросаюсь по стенам и вижу всех как есть… Ты кусаться не стала ли?

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Да и я в здравом рассудке. С чего мне?

Г а в р и л а П а н т е л е и ч. Говори, выкладывай! Прячешь что-нибудь… от вас ведь сыры-боры возгораются!..

Н а с т а с ь я П е т р о в н а. Не греши, Гаврила Пантелеич! Я, видит бог, ничем не причинна… и сама с мыслями не сберусь, откуда взялось такое!..

Входит Андрей.

Те же и Андрей.