— Было бы что отстаивать! — скажем мы. Первым делом нужно обеспечить революцию от внутреннего врага. Нужно, не дожидаясь Учредительного Собрания, выметать монархический и крепостнический хлам изо всех углов. Нужно научить русского крестьянина не доверять посулам Родзянки и патриотической лжи Милюкова. Нужно сплотить крестьянские миллионы против либеральных империалистов под знаменем аграрной революции и республики. Выполнить эту работу в полном объеме сможет только опирающееся на пролетариат Революционное Правительство, которое отстранит Гучковых и Милюковых от власти. Это Рабочее Правительство пустит в ход все средства государственной власти, чтобы поднять на ноги, просветить, сплотить самые отсталые и темные низы трудящихся масс города и деревни. Только при таком правительстве и при такой подготовительной работе Учредительное Собрание явится не ширмой для землевладельческих и капиталистических интересов, а действительным органом народа и революции.

— Ну, а как же быть с Гогенцоллерном, войска которого будут нависать угрозой над победоносной русской революцией?

— Мы уже писали об этом. Русская революция представляет неизмеримо большую опасность для Гогенцоллерна, чем аппетиты и замыслы империалистической России. Чем скорее революция сбросит с себя гучковско-милюковскую шовинистическую маску и откроет свое пролетарское лицо, тем могущественнее будет отклик, какой она встретит в Германии, тем меньше будет у Гогенцоллерна охоты и возможности душить русскую революцию, — у него будет достаточно хлопот у себя дома.

— А если немецкий пролетариат не поднимется? Что мы будем делать тогда?

— То есть, вы предполагаете, что русская революция может пройти бесследно для Германии — даже в том случае, если у нас революция поставит у власти рабочее правительство? Но ведь это совершенно невероятно.

— Ну, а если все же?..

— Нам в сущности незачем сейчас ломать себе голову над таким невероятным предположением. Война превратила всю Европу в пороховой склад социальной революции. Русский пролетариат бросает теперь в этот пороховой склад зажженный факел. Предполагать, что этот факел не вызовет взрыва, значит мыслить наперекор законам исторической логики и психологии. Но если бы случилось невероятное, если бы консервативная социал-патриотическая организация помешала немецкому рабочему классу в ближайшую эпоху подняться против своих правящих классов, — тогда, разумеется, русский рабочий класс защищал бы революцию с оружием в руках. Революционное рабочее правительство вело бы войну против Гогенцоллерна, призывая братский немецкий пролетариат подняться против общего врага. Точно так же, как и германский пролетариат, если бы он оказался в ближайшую эпоху у власти, не только имел бы «право», но и был бы обязан вести войну против Гучкова-Милюкова, чтобы помочь русским рабочим справиться со своим империалистским врагом. В обоих этих случаях руководимая пролетарским правительством война была бы только вооруженной революцией. Дело шло бы не о "защите отечества", а о защите революции и перенесении ее на другие страны.

"Новый Мир" N 942, 21 (8) марта 1917 г.

Мы заклеймили воинственные планы и намерения правительства Гучкова и Милюкова. Мы заявили, что революционный русский народ хочет мира. По этому поводу здешняя реакционная газета "Русская Земля" называет нас германофилами и изменниками.

Бывшее царское правительство было германофильским и стремилось к династической, противонародной сделке с Гогенцоллерном. "Русская Земля" до последнего дня служила с чисто-собачьей преданностью правительству Николая II, и если б он успел заключить мир с Вильгельмом, "Русская Земля" начала бы снова лизать ботфорты немецкого царя, как делала это вся русская поповско-дворянско-чиновничья реакция до начала войны.

Мы как были, так и остаемся заклятыми врагами Романовых и Гогенцоллернов, обрушивших на русский и немецкий народы ужасы нынешней войны. Мы говорим, что этой войны не хотели и не хотят народы. Мы говорим, что Милюковы обманывают мир, когда заявляют, будто русские рабочие и крестьяне горят желанием проливать свою кровь за Армению, Константинополь и Галицию. Мы говорим, что действительно народное Революционное Правительство в России, одухотворенное стремлением к миру и глубоким социальным преобразованиям, явилось бы смертельной опасностью для правящих бандитов в Германии, ибо вызвало бы революционное восстание немецкого пролетариата. И вот по этому поводу "Русская Земля", которая теперь пытается поступить на содержание к либеральным империалистам, как вчера она была на содержании у царскосельских друзей кайзера, осмеливается говорить о нашей «измене».

Эй, вы там, потише! Спрячьте лучше ваши наемные рожи в той черносотенной подворотне, куда никогда не достигал и не достигнет луч революции!..

"Новый Мир" N 943, 22 (9) марта 1917 г.

Столько совершается теперь событий на святой Руси, что за всем не усмотришь… Но лучше всего, пожалуй, послание Святейшего Синода* по поводу совершившейся революции. Святые отцы решили признать и благословить Временное Правительство — после того, как два наиболее черносотенных столпа церкви православной были отправлены сажать капусту. Что делали преосвященные и преосвященнейшие в те часы, когда матери голодающих детей вышли на улицу Петрограда с требованием хлеба и мира, мы доподлинно не знаем. Совещались ли они с благочестивыми придворными графинями о том, как спасти праотеческий престол и с ним вместе алтарь, или же попрятались по подвалам в ожидании конца событий и там питались постненькой рыбкой, — об этом нам когда-нибудь расскажут прилежные историки. Но когда стало ясно, что самодержавнейший и православнейший царь, податель благ, полетел вверх тормашками, когда министры старого режима оказались за прочными решетками Петропавловской крепости, и бывшему председателю совета министров Горемыкину* пришлось почтительно ходатайствовать о том, чтоб ему каждодневно отпускался паек белого хлеба, — тогда члены Святейшего Синода уставили брады и задумались о неисповедимых путях провидения. И в результате их совещаний и справок в святоотеческих творениях появилось окружное послание, в котором разъясняется чадам церкви православной, что революция совершилась "волею божественного промысла", и что всему священству надлежит призвать народ с церковных амвонов к повиновению Временному Правительству. Этот призыв и был сделан в прошлое воскресенье.

Великое искушение для благочестивых душ! Цари наши душегубствовали в течение столетий — "божией милостью". Были всякие цари: кровожадные, развратные, полоумные, пьяницы, отцеубийцы, кровосмесители, но на всех на них без исключения почивала божественная благодать; как только рождался новый лже-Романов от матери немки и неведомого отца (сколько Распутиных занимались на протяжении веков усовершенствованием романовского рода!), так сейчас же божественный промысел касался перстом нового избранника. И Святейший Синод возносил за него моления.

Люди неискушенные могли думать, что так это и пойдет до скончания веков. Но нет. Божественный промысел не дремал. В тех горних сферах, где ведутся приходо-расходные книги божественного промысла, решено было в известный момент перевести Николая на ответственный пост отставной козы барабанщика, а бразды правления вручить Родзянке, Гучкову, Милюкову и Керенскому. Так как пути провидения неисповедимы даже для боговдохновенных заседателей Святейшего Синода, то они продолжали возносить усердные мольбы о помазаннике божьем — ровно до того момента, как жалованье им отпускалось именем Николая II. Милюков сидел некогда в Крестах, Керенский — в саратовской тюрьме. Острожные батюшки, читая по воскресеньям проповеди для вразумления заблудшихся арестантов, требовали от них повиновения властям предержащим. А между тем оказывается, что божественный промысел уже находился в то время в заговоре с Милюковым и Керенским, подготовляя им потихоньку правительственные посты. Не божественный ли промысел вооружил бомбой руку Егора Сазонова*, убившего Плеве*? Не промысел ли всучил в социал-демократическую программу требование всеобщего избирательного права, на которое теперь ссылается кандидат на божью милость Михаил Александрович?