22 октября устраивается кем-то казачий крестный ход. Дело свободной совести каждого казака участвовать или не участвовать в крестном ходе. Мы в это дело не вмешиваемся и никаких препятствий никому не чиним.

Однако мы вас предупреждаем, казаки: глядите зорко, как бы, под видом крестного хода, не попытались ваши Каледины натравить вас на рабочих, на солдат. Их цель — вызвать кровопролитие и в братской крови утопить вашу и нашу свободу.

Знайте твердо: 22 октября — день Петроградского Совета, день мирных митингов, собраний и денежных сборов на солдатские и рабочие газеты. Примыкайте к нам, казаки, — в общую семью трудового народа, для общей борьбы за волю и счастье.

Братскую руку протягиваем мы вам, казаки!

Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов.

21 октября 1917 г. (Воззвание Петроградского Совета.)

(22 октября)

На многотысячном митинге в Народном Доме после речи т. Троцкого, призывавшего присутствующих к клятве бороться до последней капли крови за переход власти к Советам, весь зал с поднятыми кверху руками присягнул ринуться по первому зову Петроградского Совета в решительную схватку с внутренними врагами во имя торжества идеи советской власти.

А. Попов. "Октябрьский переворот". (сборник), стр. 159.

Восстановить фронт на тыл — главная задача наших врагов. Те самые корниловские и полукорниловские газеты, которые называют наших окопных братьев «трусами» и «изменниками», обвиняют в то же время гарнизоны тыла в том, что они не дают «трусам» пополнения. Сейчас такие обвинения сыплются на петроградский гарнизон, который постановил собственными силами проверить, для чего, куда и при каких условиях хотят выводить отдельные части из Петрограда.

Вспомним недавнее прошлое. Вспомним дни, предшествовавшие корниловщине. 25 августа в солдатскую секцию явился помощник командующего округом, капитан Кузьмин, и от имени Ставки предъявил требование о немедленном выводе из Петрограда пяти полков в полном составе, при чем штаб, по словам самого Кузьмина, назначил к выводу те полки, которые в июле требовали перехода всей власти к Советам. Это полки «контрреволюционные», — заявил Кузьмин.

Тогдашний председатель солдатской секции Завадье сказал: "Боевые приказы должны исполняться беспрекословно и без всякого обсуждения".

Сенатор Соколов заявил: "Для нас не подлежит никакому сомнению, что этот приказ является чисто боевым, и в критику его мы входить не можем. Приказ этот преследует только цели обороны… Выполняйте все боевые приказы без всяких рассуждений и промедлений. Прошу не вторгаться в боевые распоряжения".

Несмотря на колебания и тревожное предчувствие беды, солдатская секция под давлением сверху решила тогда без обсуждения подчиниться приказу. Это было 25 августа. Штаб начал спешно выводить полки, а 27 августа стал известен ультиматум Корнилова и его поход на столицу. Тогда начали спешно возвращать обратно для спасения революции те самые части, которые капитан Кузьмин назвал «контрреволюционными».

Этот грозный политический урок не прошел бесследно для петроградского гарнизона и его солдатской секции. Каждому солдату стало ясно, что под видом "боевых приказов" можно проводить чисто политические контрреволюционные меры.

Недоверие фронта и тыла к высшему командному составу обострилось до последней степени. И не только к командному составу, но также и к Временному Правительству.

На Московском Совещании, в середине августа, Керенский грозил расправиться с непокорными солдатами и рабочими "железом и кровью". Спустя несколько недель все узнали, что означали эти слова: по соглашению с Корниловым Керенский подтягивал к Петрограду третий конный корпус, чтобы "кровью и железом" расправиться с революционными рабочими и солдатами столицы. Так под видом боевых приказов шла подготовка удушения революции.

После того, как солдаты и рабочие обратили в прах корниловский мятеж, правительство обещало произвести решительную чистку командного состава. Но ничего подобного на деле не произошло. Даже скромнейшие мероприятия военного министра Верховского* пришлись не ко двору. Кадеты крепко засели в правительстве. Союзные посольства с ними. Вся буржуазия поддержала старых генералов и контрреволюционных офицеров. Покорный буржуазии Керенский оставил их всех на прежних постах. Результат этой вероломной политики ясен: удвоенное недоверие к командному составу и к Временному Правительству.

С фронта тем временем непрерывно идут вести о деятельной подготовке новой корниловщины. Контрреволюционная часть офицерства сплачивается в боевую организацию. Между фронтом и тылом располагается кордон из более «надежных», т.-е. более отсталых, войсковых частей. Во фронт идет с верху непрерывное натравливание на тыл. Корнилов и его сообщники содержатся в Быхове почти что на полной свободе, так что имеют полную возможность в любой час стать во главе нового контрреволюционного заговора.