— Я согласен. Я расскажу о твоем предложении, — слово «предложение» я выплюнул с отвращением.

— Ты принял верное решение, профессор.

Ходер ехал по умирающему поселку. Я задумчиво смотрел в окно. Прошло так мало времени, но как все изменилось. Вирус не стал ждать шестнадцать лет. Он пришел два месяца назад. И прав оказался именно Мирт. Люди в Цивиле начали умирать. Пандемия была ужасной. После нее силам лесных капитанов не составило никакого труда взять Цивил под контроль. И вот мы вернулись. Пискнул найзер и я включил контактный монитор.

— Они нашли его. Брок доставлен в лазарет. Если б ты знал каких трудов стоило мне отговорить моих парней от того, чтобы разорвать его на куски прямо на месте, — Шимански усмехнулся.

— Как же тебе удалось переубедить их? — спросил я.

— Я сказал, что это была бы слишком легкая смерть.

— Он…

— Да. Последняя стадия. Если хочешь поговорить с ним — поспеши.

— Жаль, в идеале мы должны были бы его судить. Где его найти? — Я скинул в твой найзер координаты.

— Удачи, — Шимански отключился.

…Брок поднял изможденное синеватое лицо с подушки.

— Пришел позлорадствовать, — прохрипел он, — Что ж ты был прав. Если хочешь — назови меня убийцей и чудовищем в последний раз, но я только исполнял волю большинства людей. Мы все убийцы, но проклянут на века именно меня, — устав от такого длинного монолога он снова упал на кровать.

Я подошел поближе. Брок повернул голову.

— И ведь заразиться не боишься. Иммунитет у вас, сволочей! Откуда?! Откуда ты мог знать?!

— Все-таки ты оказался плохим учеником, — ответил я, — Когда-то я рассказывал притчу о серых мотыльках. Ты помнишь?

— Нет!

— Ничего я повторю эту историю. Она очень древняя и пришла еще с Земли. Мне ее рассказал, мой отец, ему дед и так эта история передавалась из поколения в поколение. Когда-то давно на Земле уже были попытки улучшить человеческую породу. По семейной легенде мой далекий предок тоже попал в выбраковку. У нас это, по-видимому, наследственное, — я невесело улыбнулся, — Ему удалось спастись. Но он все время возвращался в мыслях к тому времени, когда его признали ненужным. И однажды читая какой-то научнопопулярный журнал, он понял, что нашел ответ. В статье говорилось про белых мотыльков, обитавших в одном из пригородов. Мотыльки эти были белыми, так как питались нектаром белых цветов, и это была идеальная защитная окраска. Но из-за некоего гена в их популяции было около десяти процентов мотыльков серого цвета. Естественно они всегда гибли первыми, так как сразу бросались птицам в глаза на фоне белых цветов. И понятно было, что мотыльки эти не нужны и лишь засоряют популяцию вредным геном. Но вот недалеко построили завод, и поскольку замкнутых циклов тогда не было, завод стал засорять выхлопами все вокруг. Цветы посерели от налета. И тут наступил звездный час серых мотыльков. Спустя непродолжительный промежуток времени они составляли уже 90 процентов популяции. Белых мотыльков же осталось около десяти процентов, но уже никто не говорил, что они не нужны. Те, кто наблюдал за мотыльками, стали мудрее, — я замолчал.

— Я хочу умереть! Дайте мне умереть сейчас! Я прошу, профессор! Пока не началась последняя фаза болезни!

Я покачал головой.

— Ты сделал свой выбор, и ты пройдешь его до конца, — я встал и вышел из палаты.

Возле двери меня ждал мрачный молодой человек. Мирт был лучшим вирусологом на планете. Но теперь им был он. Он многому научился у своего отца. Я кивнул, отвечая на его незаданный вопрос. И все-таки главного я так и не сказал Броку — почему вирус пришел намного раньше. Некоторым вещам лучше никогда не всплывать на поверхность истории. Иногда серых мотыльков следует оставить в покое или они не будут ждать, пока поблизости возникнет завод, а построят его сами.

Милетич стремительно влетел в геликоптер, утвердительно кивнул в ответ на вопросительный взгляд пилота и повернулся к старшему менеджеру рудника.

— В чем проблема? — отрывисто спросил он под аккомпанемент рева двигателей взлетающего геликоптера.

Менеджер немного замешкался с ответом — он впервые видел своего непосредственного хозяина и одного из самых богатых людей Мирры. Он показался ему до неприличия молодым и хрупким. Лет тридцать от силы. Высокий, но очень худой.

— Кхамир заявил, что договор больше не действителен и требует еще денег, — ответил, наконец, старший менеджер, собравшись с мыслями.

— Причина?

— Тифранианцы предложили ему больше. Они готовы платить наличными и грузить руду на звездолеты уже сейчас.

— Вы сказали ему, что он не может расторгнуть договор ранее, чем через пять лет?

— Да. Но он сказал, что бумажки торгашей его не интересуют. Он, мол, воин и если торгаши его обманули, то он возьмет свое по праву вольного. Я ответил, что это недопустимо.

— И?

Старший менеджер молча повернулся к Милетичу другой стороной лица. Под глазом его расплывался огромный синяк.

— Понятно. Что с нашими работниками?

— Кхамир заявил, что пока он не получит еще денег они гости клана. С ними обращаются очень хорошо, но…