– Трусишь? Слабо, что ли?

– А вот и нет! Спасть сегодня хочу, вот и всё.

– Струу-сил, струу-сил, струсил! – запел Федька.

– Сам ты..! – и Семён побежал к футбольному полю.

Федя решил действовать в одиночку. Он бы мог, конечно, позвать ещё кого-нибудь из мальчишек, но тогда были бы нарушены условия конспирации – чем больше ребят знали о готовящейся вылазке, тем больше шансов, что информация достигнет стана противника, и девчонки будут готовы к его приходу, а это в его планы никак не входило.

Весь вечер он вёл себя самым прилежным образом: убрался в своей тумбочке, привёл в порядок постель, аккуратно расставил обувь, включая резиновые сапоги на случай дождливой погоды, и даже зубы честно на ночь почистил, приметив при этом, кто из девочек какой пастой пользуется. После отбоя он одним из первых юркнул под покрывало в своей кровати и старательно изображал самое неподдельное желание отдохнуть и выспаться как следует после перипетий прошедшего дня.

Свет погас, и теперь было самое главное – не уснуть самому ненароком. Он прислушивался, как его товарищи рассказывали некоторое время разные байки про то да про сё, но постепенно разговоры утихли, и через некоторое время по комнате разносилось только мерное сопение, да порой половица скрипнет на веранде под легким шагом Ольги Валерьевны, охранявшей их покой. Через час и она должна была уже идти спать в свою комнату, и вот тогда настанет время действовать.

Фёдор ворочался с боку на бок, щипал себя за локти и тянул за волосы, даже пальцами глаза растопыривал – лишь бы не уснуть и выдержать этот самый тяжёлый период вынужденного ожидания. Поэтому-то вдвоём-втроём всегда веселей и легче – можно было бы ещё тихо поболтать, отвлекая себя от сонных мыслей. Но ничего, он справится.

Через час томительного ожидания, когда, казалось, даже совы уже угомонились на деревьях, он осторожно, чтобы не скрипнуть пружинами матраца, поднялся с постели, достал из тумбочки заранее приготовленные и аккуратно сложенные три тюбика зубной пасты, забытые кем-то в умывальнике и предусмотрительно собранных им прямо перед сном. Свой тюбик использовать нельзя было ни в коем случае – это улика, и прошлым летом он так и попался, когда кто-то из девчонок его отряда сравнила все зубные пасты ребят с той, которой была выпачкана вся их комната, и вычислила Фёдора как основного виновника всего ночного беспорядка. Ну ничего, теперь он ни за что не наступит на прошлогоднюю швабру!

Тихонько прошмыгнув из мальчишеской спальни на веранду, Фёдор на цыпочках подкрался к двери напротив, приложил к ней ухо и прислушался. Внутри стояла гробовая тишина. «Спят, родимые!» - удостоверился он. Правила противопожарной безопасности запрещали закрывать комнаты на засовы или задвижки, поэтому мальчик без труда приоткрыл дверь, задержав дыхание и вслушиваясь в темноту. Всё было спокойно, и он вошёл.

Вначале на него сверху упал чей-то туфель, больно стукнув Фёдора по макушке – но он всё же изловчился и ухватил его, не дав грохнуться на пол. Потирая ушибленную голову, Федя смекнул, что девчонки, наверно, каждую ночь «включали» такую сигнализацию, пристраивая её к двери сверху на специальный гвоздь, больно и шумно срабатывающую на любое проникновение.

Затем, сделав пару неуверенных шагов вперёд, он чуть было не налетел на пустое ведро, расположенное прямо по проходу.

«Целое минное поле устроили!
– с досадой пронеслось в его ушибленной голове. – Нужно быть осторожнее». Он двинулся дальше и подошёл к первой жертве, доставая из подмышки нагретый тюбик с пастой. Со знанием дела Фёдор отвинтил крышку, выдавил радужную смесь себе на запястье, пытаясь определить – достигла ли она температуры тела? Удовлетворенный результатом, он нагнулся над кроватью и выдавил тонкую полоску из тюбика на лоб, мочки ушей и подбородок первой девочки, которая даже не шелохнулась.

Закончив у первой кровати, Фёдор двинулся дальше по проходу, останавливаясь перед каждой для выполнения своей миссии. Наученный прошлым опытом и советами «бывалых» друзей, он сознательно избегал мест на лице рядом с глазами и носом, во избежание неприятных ощущений жертвы и запаха пасты во сне, способных их разбудить раньше времени. Также негласные инструкции запрещали наносить пасту на ступни ног.

Вдруг он замер, и внутри у него всё похолодело – из окна на него пялился серый силуэт в капюшоне с поднятой вверх клюкой. Клюка зловеще раскачивалась, словно угрожая ему расплатой, и вот-вот застучит по стеклу!

– Ой! – непроизвольно вскрикнул он и попятился от окна. Кто-то заворочался в постели, а Фёдор, упершись в спинку чьей-то кровати и вглядываясь в сумрак за окном, также неожиданно понял, что это куст сирени раскачивается от дуновения легкого ночного ветерка.

– У-ух,- облегченно выдохнул он и обвёл взглядом поле боя.

Все девочки продолжали мирно спать.

За десять минут Федя израсходовал весь свой арсенал и, старательно водрузив туфель назад на торчащий над дверью гвоздь, благополучно вернулся в свою кровать.

Ещё через минуту он уже спал, а на его лице сияла довольная улыбка. Он представлял во сне, как потешно будут выглядеть девчонки по утру – все со смеху попадают!

Несколько часов пролетели как один миг, и он мог бы ещё долго наслаждаться предутренней негой, если б не странное ощущение тяжести на груди. Фёдор открыл глаза. Рассвет только-только забрезжил, создавая причудливые тени и силуэты на стенах и потолке. Потом его взгляд переместился ниже, и вдруг чуть повыше своего живота он обнаружил… сапог. Это был настоящий резиновый зелёный сапог, удобно примостившийся поверх простыни. Мальчик недоуменно протёр глаза – с чего это сапогу вздумалось полежать на нём, Фёдоре, с утра пораньше?