– Пойми меня, Ксана! Это не по-женски, бросать друг друга на жесткий ковер и заламывать руки! А сколько опасностей подстерегает тебя по дороге даже от Самары до Новосибирска, я просто представить себе не могу! Прекрати уже свои выкрутасы, будь нормальной девочкой. Ты маму совсем измучила!

Мама, одна лучших искусствоведов Третьяковской галереи, совсем потерялась, пытаясь по-своему, по-женски объяснить «брутальной» дочери её заблуждения.

Понимаешь, доченька. Женщина должна быть загадочной и прекрасной, а кто захочет взять в жены такую …… дзюдоистку. Мужчины любят томных и слабых, а подчиняются хитрым и умным дамам. А ты у нас, как бы совсем и не …. дама, а какой-то солдат в юбке. Прямо Надежда Дурова какая-то [14] ! Да, что я там говорю, в какой юбке, ты же из джинсов не вылезаешь! Тебя никто не полюбит!

Ничего мамочка, не волнуйся. Полюбит кто-нибудь. А я живу так, как мне интересно. Я же по ночным клубам не бегаю, по тусовкам не шляюсь мне это скучно. И пацаны там все ск-у-у-у-у-чные, понимаешь!

На самом деле парни давно обращали внимание на невысокую зеленоглазую Ксану. В одиннадцатом классе в неё влюбился высокий худенький Коля, сын директора завода вентиляционного оборудования. Он писал наивные простенькие стихи и подбрасывал ей в портфель, приглашал то в кино, то в кафе, но она ни разу не приняла приглашения. У неё была такая куча дел, что на Колю просто не хватало времени.

Коль, ну что мы там будем делать в этом кафе?

Там выступают поэты, писатели, читают свои произведения, в это кафе просто так не попадешь, я через знакомых билеты доставал.

Поедем лучше на аэродром, я тоже через знакомых договорилась, хоть один раз с парашютом прыгнуть. Поедешь? Ну, я так и знала. Вот что, Коляша, запомни, мне нравятся только настоящие мужчины: сильные, смелые, умные. Ты не дурак – это плюс, остальное сплошные минусы.

Окончив школу, Оксана, по настоятельному требованию родителей поступила в литературный институт на журналистское отделение. Поработала в газете – это было интересно, но журналистская судьба свела её с заместителем министра внутренних дел Петровым.

* * * * *

Это было просто наваждение какое-то. Он думал о ней постоянно. На коллегии, когда внимание должно быть предельным, ловил себя на мыслях о ней. В бассейне, где привык снимать накопившуюся за день усталость, внезапно вспоминал ложбинку у неё между шеей и ключицей.

Запах её духов преследовал его. Узкая полоска голого живота, между короткой кофточкой и джинсами, просто сводила с ума. В те редкие минуты, когда он оказывался за рулем своего любимого СААБа, её миндалевидные зеленые глаза могли так явственно появиться перед его внутренним взором, что он переставал видеть дорогу.

Это началось, после того как она пришла к нему брать интервью. Целую неделю звонила каждый день, потом позвонил её главный редактор, ему он не мог отказать. И вообще пора было перестать упираться, а то редактор мог запросто нажаловаться министру, что его заместитель Василий Сергеевич Петров уклоняется от встречи с прессой.

А он только что вернулся из командировки в Бамут, поэтому был зол на всех. Его инспекционная поездка не удалась. К сожалению, он хорошо понимал всю грязь и несправедливость того, что там творилось, но изменить ничего не мог.

Личный состав на операции выходил с глубочайшего похмелья. Бойцы никогда не упускали случая пограбить местное население. На постах бессовестно брали взятки, поэтому опасность террористических актов была реальной и повсеместной.

Ненависть местных жителей к русским военным за триста лет антагонизма, перешла, наверное, уже на генетический уровень. Даже лояльные федералам, вооруженные формирования местных «князей», старались размещать подальше от российских контрактников, чтобы избежать кровопролития.

Офицеры сводного полка организовали вывоз ценного имущества из покинутых населением домов. Слух об очередной «зачистке» распускали в нужном населенном пункте за сутки или двое до операции. Люди, в страхе убегали в горы, бросив нажитое. Войска являлись в совершенно пустой поселок, вывозили из домов все, что им было угодно: ковры, бытовую технику и даже мебель.

Награбленное имущество грузилось на армейские «Уралы» и куда-то вывозилось. Куда? Это знали только армейские начальники. Для того, чтобы доказать факты грабежей нужно было только захотеть это сделать. Но федеральные власти берегли честь мундира и собственное спокойствие. Вероятно, спецслужбы и фиксировали подобные факты, но только с одной целью. Человеку с подорванной репутацией, можно отдать любой приказ. И он, безусловно, будет выполнен. Это была логика преступных группировок.

Один из членов центрального правительства выкупил и застраховал местный цементный завод. Через несколько дней в штаб войск МВД поступило сообщение, что на этом заводе находится учебная база боевиков. Командование приняло совершенно правильное решение.

Зачем посылать бойцов на этот грязный заводишко!
– сказал командир объединенной бригады - давайте вызовем авиацию и решим этот вопрос кардинально.

Прилетевшие бомбардировщики превратили цементный завод в цементную пыль. Никаких следов базы обнаружено не было, но это было и неважно. Победная реляция о её разгроме уже легла на стол министра и попала в СМИ.