– Ну что ж, Адольф, на этом наши пути расходятся, – улыбнувшись, сказал Георгий. – Вот ваша дверь.

– И что меня ждет за этой дверью?

– Ни что, а кто. Прощайте. – Георгий развернулся и зашагал прочь, оставив после себя лишь сгорбившийся под собственной тяжестью знак вопроса.

Адольф нерешительно толкнул дверь…

Кабинет, расположенный за дверью, был достаточно светлым. В окружении высоких, уходящих в потолок полок с выдвижными шкафчиками, стоял громоздкий письменный стол из красного дерева. За столом сидел Сталин. Во рту он держал трубку и время от времени глубоко и вдумчиво затягивался. В руке у него была шариковая ручка, которой он старательно записывал что-то в лежащей на столе тетрадке.

– Как ви думаэтэ, вилька и тарэлька пишутся с мягким знаком? – с сильным грузинским акцентом спросил Иосиф Виссарионович, не отрывая глаз от тетради.

– Честно говоря, не знаю, – ответил Адольф, несколько удивившись такому вопросу. – Я не силен в русской грамматике.

Сталин поднял голову и, внимательно посмотрев на Адольфа, заговорщицки ему подмигнул:

– Да, я если признаться, тожи нэ очен… Как добрались? Фсо харашо?

– Спасибо. Добрался с комфортом.

– Жуков нэ приставал са сваэй филасофиэй?

– Кто, простите?

– Маршал.

– Не думал, что он именно так выглядит.

– Здэсь фсе виглядят так, как они сэбя ощущают… Я би с вами поболтал, канэшно, но врэмини сафсэм нэт. Руский язык учу. Пока усвоил толка ЖЫ и ШЫ, и нэкоторые бэзударные согласние. Ви сейчас с товарищем Хрущевым пайдети в ващю комнату пака. Он вам фсо пакажит и раскажит. Встрэтимся пожи. – Сталин отложил ручку и снял трубку массивного черного телефона, стоящего на столе:

– Хрущева ка мнэ! – крикнул он.

Через несколько секунд дверь за спиной Адольфа открылась, и в кабинет зашел невысокий коренастый мужчина лет сорока пяти, в черной кожаной куртке и спортивных штанах с лампасами. С его шеи свисала толстая золотая цепь с мощным крестом, а голову покрывала кожаная кепка. На синих от наколок пальцах красовались два увесистых перстня.

– Звал, командир? – обратился вошедший к Сталину.

– Никитос, правади, пажялуста, товарища в ево комнату, пускай отдахнет с дароги.

Хрущев смерил Адольфа взглядом и указал на выход.

Они шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого располагались двери различного цвета и размера. Одни из них в ширину не превышали тридцати сантиметров, другие были очень широкие, третьи и вовсе не походили на двери – это были узенькие полоски, уходившие высоко в потолок.

Пройдя молча, как показалось, минут десять, Хрущев неожиданно заговорил:

– Так это ты, стало быть, Гитлер?

– Да, а что? – Адольф подумал, что с Хрущевым можно найти общий язык, и решил вести себя максимально непринужденно.

– Так, интересуюсь просто. Ты у некоторых наших пацанов в авторитете, а вот другим совсем не нравишься.

– А я не пиво с похмела, чтобы всем нравиться, – весело ответил Адольф.

– Тонко подмечено, в натуре, – рассмеялся Хрущев. – Ты, я смотрю, остряк, здесь таких любят. Только не переборщи с остротами, а то на перо посадят, не успеешь опомниться. Здесь свои правила, так что не выпендривайся. Понял?

– Понял. А Сталин, я смотрю, у вас за главного?

– Да не. Он вертухай простой, только и может, что понты гнуть. Пиковые, когда к власти пришли, сразу своих людей на ключевые должности поставили. А главный у нас – Владимир Ильич Ленин, или Вильгельм, ну, или как мы его за глаза называем, – Площадь.

– Площадь? – переспросил Адольф. – Почему?

– Потому что говоришь «Площадь» – подразумеваешь «Ленин», и наоборот.

– А почему двери везде разные, дизайнерский ход?

– Да ну ты че. Какой, на хрен, дизайнерский. Это просто вход, вернее входы. Чем удобнее и проще дверь, тем важнее клиент.

– А эти для кого? – Адольф указал на одну из длинных полосок, уходивших высоко вверх.

– Для депутатов, чиновников среднего звена и другой номенклатурной швали. Эти суки за жизнь так зажрались, что теперь их чтобы из камеры вытащить, приходится сначала сплющить. Ладно, пришли, лицом к стене.

– В смысле?

– В прямом. Че, два раза повторять? Мордой к стене, говорю, повернись и кончиком языка вон в тот черный квадратик ткни, чтобы твой код ДНК считался. Теперь всегда так заходить будешь, это вместо замков здесь.

– А замочные скважины тогда зачем?

– Подглядывать...

Адольф с большой неохотой дотронулся языком до небольшого черного квадратика, расположенного слева от двери, и та тут же бесшумно приоткрылась. Дверь была, не сказать чтобы уж очень простая, но и особого полета дизайнерской фантазии в себе не несла. Коричневый прямоугольник, шириной метра в два и высотой в полтора, был покрыт еле видным узором в виде паутины с небольшим красным паучком в центре. Дополняли композицию овальная замочная скважина, напоминающая по форме куриное яйцо, и дверной глазок размером с кулак взрослого мужчины.