– Можно, я останусь тем, кто я есть?

– Можно. Мы все остаемся теми, кто мы есть.

Вот и все…

Генерал Бажанов стоял к Роману спиной. Сшитый на заказ китель обтягивал широкие плечи, блестело золото погон. Он лично не допрашивал и не убивал. Он распорядился, и ему доложили об исполнении. А теперь он пришел получить информацию, чтобы его мокроделы могли закончить зачистку.

Хорошо, что не пошел в управление кадров. Зажрался генерал, ох, зажрался. Расслабился. Перестал думать. Давно ему рожу не чистили, вон он и поверил в собственную непогрешимость…

…Шилов положил трубку и бесшумно поднялся. Генерал продолжал стоять, как стоял, и не заметил, что Роман подошел сзади. Коротко замахнувшись, Шилов ударил ребром ладони по шее, и генерал тяжело упал к его ногам.

Стас и Егоров все поняли. Стас бросился запирать дверь, Егоров достал наручники и моток скотча. Липкой лентой генералу замотали лицо, лишив возможности слышать, видеть и говорить, и опутали щиколотки. На запястьях сцепили «браслеты».

После этого Бажанова положили к стене позади стола Шилова. Егоров остался его караулить, а Роман со Стасом уехали, предварительно поставив в известность дежурного, что их не будет до вечера.

Время пролетело быстро. Один раз позвонили из дежурки:

– Роман Георгиевич, генерала Бажанова не могут найти. Не знаете, где он может быть?

– Понятия не имею. Наверное, в сауне с девочками.

Вечером, когда главк опустел, Шилов и Скрябин вернулись. Бажанов неподвижно лежал у стены, Егоров сидел за столом, положив перед собой резиновую дубинку:

– Пришлось его успокоить.

Из главка Бажанова вынесли через запасной выход. Роман отвлек постового, и Егоров со Скрябиным незаметно пронесли тело. Утрамбовали в багажник «Фольксвагена» и поехали.

На выезде из города их тормознули гаишник. Шилов показал ксиву:

– Привет, коллеги! Случилось чего?

– Случилось. Генерал один из Москвы потерялся. Приказано досматривать все машины. Может, его похитила мафия!

– Эт-то точно! Нас досматривать будете?

– Проезжайте.

В лесу с генерала сняли «браслеты» и скотч, и принялись бить. Он катался в грязи, скулил, плакал, просил пощады. Предлагал денег. Много денег. Миллион долларов. Два миллиона. Три. И никто ничего не узнает! Он всем расскажет, что в пьяном виде стал жертвой грабителей…

Он рассказал, как убивали Тигренка. Кто убивал, как, где, почему.

Рассказывал и просил, чтобы его пощадили. Говорил, что он не хотел трогать бабу. Не хотел! Но куда было деваться? Жизнь такая, не ты – значит, тебя.

Шилов перерезал ему горло и столкнул в овраг.

– Надо было часы с него снять, – сказал Стас, – а то потом опознают, как Карташова… .. Роман положил на аппарат трубку и потер лоб.

Генерал Бажанов стоял к Роману спиной. Сшитый на заказ китель обтягивал широкие плечи, блестело золото погон.

Жаль!

Промелькнувшие в воображении сцены были не только справедливы – они были вполне выполнимы.

А может?..

Услышав, что разговор закончен, Бажанов повернулся и подошел к столу Романа.

– Так о чем вы, товарищ генерал? – спросил Шилов.

– Опер, Шереметьев Арнольд.

– Есть такой. Вернее, был. Уволился, сейчас нам помогает как внештатный сотрудник.

– Справочку мне на него составьте, быстренько. Адрес, телефон… В общем, все по полной.

– Есть, товарищ генерал.

Бажанов ушел.

– Кто такой Шереметьев? – Спросил недоуменно Егоров.

– Ты «Секреты Лос-Анджелеса» смотрел?

– Нет.

– Там Кевин Спейси детектива играет. Перед тем как его застрелили, он назвал своему убийце – начальнику полиции города – фамилию человека, от которого якобы получил информацию. Фамилия была вымышленной, и когда начальник полиции начал искать этого человека, напарник Спейси все понял.

– Так кто такой Шереметьев?

– Они убили Тигренка. Это я виноват… – Обхватив голову, Роман замолчал, глядя в стол.

Егоров и Скрябин переглянулись. Стас негромко позвал:

– Рома! Что делать-то будем?

Шилов поднял голову. Глаза у него были совсем больными.

– Нужен левый адрес. Там мы с ними и встретимся.

Сидя в машине, Роман думал, что смерть Вики он себе никогда не простит.

Угадав его мысли, Скрябин тихо сказал:

– Что случилось, того не изменишь. Но в наших силах сделать так, чтобы ее гибель не была бесполезной.

Шилов дернул щекой. Развивать эту тему ему не хотелось. Как было сказано в одной книге: «Я сам похороню своих мертвых».