Может быть, Кристина догадалась бы. Может быть, Кристина знает, кто эта девушка и как она попала сюда. Николас поднялся по лестнице, проклиная ее скрипучие ступеньки.

Дверь комнатки Кристины была открыта, но там никого не было. На кровать, по-видимому, не ложились. Николас спустился по скрипучим ступенькам.

Девушка все еще спала. А вдруг это сама Кристина? Николас стал всматриваться в каждую черту очаровательного лица. Насколько он мог вспомнить, он еще никогда в жизни не видел этой девушки. Но на шее у нее Николас раньше этого не заметил — висел медальон Кристины, который то поднимался, то опускался при каждом дыхании девушки. Николас хорошо знал этот медальон, единственную вещь, принадлежавшую ее матери, которую Кристина ему не отдала. Единственную вещь, из-за которой она осмеливалась открыто спорить с ним. Она ни за что не хотела расстаться с медальоном. Очевидно, это сама Кристина. Но что случилось с ней?

Или с ним самим? Вдруг он вспомнил странного торговца и сцену с Яном. Нет, наверно ему приснилось это! И все же на заваленном бумагами столе еще стояли серебряный флакон и рюмки со следами вина на дне.

Николас старался сосредоточиться, но голова его кружилась, как в водовороте. Вдруг солнечный луч, прорвавшись через окно, пересек пыльную комнату. Николас вспомнил, что еще никогда не видел солнца. Он невольно простер к нему руки и почувствовал мучительную тоску, когда солнечный луч исчез и по комнате разлился бесцветно-серый дневной свет. Он отодвинул ржавые засовы и распахнул тяжелую дверь. Перед ним лежал незнакомый новый мир, мир ярких лучей и темных теней, влекущих своей красотой, мир тихих и нежных голосов, зовущих его к себе. И опять его охватило горькое сознание, что много лет тому назад он был ограблен.

— Я мог быть таким счастливым все эти годы, — шепнул самому себе старый Николас. — Именно этот маленький городок я мог бы любить: он такой причудливый, спокойный, уютный. Я мог иметь друзей, старых однокашников, может быть собственных детей...

Образ спящей Кристины возник перед ним. Она вошла в его дом ребенком, не чувствуя к нему ничего, кроме благодарности. Будь у него глаза, которыми он мог бы увидеть ее по-настоящему, все сложилось бы по-иному.

Но разве теперь уже слишком поздно? Он еще не так стар, не чересчур стар. По-новому пульсируем кровь в его жилах. Кристина еще любит Яна, но такого Яна, каким он был вчера. А в будущем каждое слово и каждый поступок Яна будут подсказываться злой душой, которая когда-то принадлежала Николасу Снайдерсу, — об этом Николас хорошо помнит. Так, спрашивается, может ли какая-нибудь женщина полюбить эту злую душу, хотя бы ее оболочка была прекрасна?

Имел ли он право, будучи честным человеком, обладать душой, которую он приобрел у Яна с помощью средства, близкого к обману? Да, имел право, потому что сделка была совершена по всем правилам и Ян остался доволен полученной платой. Кроме того, разве сам Ян трудился над своей душой, чтобы сделать ее такой привлекательной? Нет, это простая случайность. Почему одному человеку дается золото, а другому — сушеный горох? У Николаса Снайдерса столько же прав на душу Яна, сколько у самого Яна. Он, Николас, даже умнее и сумеет с помощью этой души сделать больше добра. Кристина полюбила душу Яна, так пусть же теперь эта душа, хоть и в другой оболочке, привлечет Кристину к себе, если сможет. И душа Яна, слушая доводы Николаса Снайдерса, не могла их оспаривать.

Кристина все еще спала, когда Николас снова вошел в кухню. Он развел огонь, приготовил завтрак, а затем нежно разбудил ее. Теперь уже не было сомнения в том, что это Кристина. Как только ее взгляд упал на старого Николаса, к ней вернулось выражение испуганного кролика, которое всегда раздражало его. Оно рассердило его и сейчас, но теперь он злился на самого себя.

— Вы так крепко спали вчера вечером, когда я вошла в... — начала Кристина.

— Что ты побоялась разбудить меня, — перебил ее Николас. — Ты думала, что старый скряга рассердится на тебя. Послушай, Кристина, вчера был выплачен последний долг твоего отца. Это был долг одному старому моряку, которого я раньше не мог найти. Теперь ты больше никому не должна ни цента, и от твоего жалованья еще осталось сто флоринов. Это твои деньги, можешь получить их, когда хочешь.

Кристина ничего не могла понять, и последующие дни тоже были непостижимой загадкой для нее. Николас ничего ей не объяснял. Душа Яна перешла к очень мудрому старику, который знал, что хорошее настоящее заставляет забыть плохое прошлое. Для Кристины было бесспорным только одно: прежний Николас Снайдерс таинственно исчез и на его месте появился новый Николас, который смотрел на нее добрыми глазами, искренними и честными, внушающими доверие. Кристине казалось, что она сама, своей безответностью, своей мягкой обходительностью, добилась столь разительной перемены. И это объяснение не казалось Кристине фантастическим, оно было ей приятно.

Вид заваленного бумагами стола стал ненавистен Николасу. Вскакивая рано утром, он исчезал на целый день и возвращался уже вечером, утомленный, но в отличном настроении. Он приносил с собой цветы, а Кристина смеялась и говорила, что это сорная трава. Но разве дело в названии? Для Николаса они были прекрасны.

В Зандаме дети убегали от него, собаки при виде его поднимали лай. Поэтому Николас, пробираясь окольными тропинками, уходил далеко за город. Дети в окрестных деревнях скоро привыкли к добродушному старику, который любил стоять, опираясь на палку, и наблюдать за их играми, прислушиваться к их смеху. Обширные карманы старика были неистощимыми складами всяких вкусных вещей. Взрослые, проходя мимо него, перешептывались о том, как похож он с виду на старого злого Ника, Зандамского скрягу, и недоумевали откуда он взялся. Но не только лица детей научили его улыбаться. Он впервые узнал, что такое волнение в крови, увидел, что мир полон сказочно красивыми девушками и красивыми женщинами, и все они, правда в разной степени, внушают к себе любовь. Это смутило его покой. Но потом он убедился, что Кристина по-прежнему для него остается красивее и желаннее всех. Тогда каждое красивое лицо стало радовать его: оно напоминало ему Кристину.

Когда на другой день вечером он вернулся домой, Кристина встретила его с заплаканными глазами. Фермер Бирстраатер, старый друг ее отца, приходил повидаться с Николасом и, не застав его дома, говорил с Кристиной. Какой-то жестокосердный кредитор хочет присвоить его ферму и выбросить его на улицу. Кристина притворилась, будто не знает, что этот кредитор — сам Николас, и высказала удивление, что бывают такие жестокие люди. Николас ничего не ответил, но на следующий день фермер Бирстраатер пришел снова, сияя широкой улыбкой, глубокой благодарностью и безграничным удивлением.