— Приезжаешь в какую-нибудь Германию — вроде, все точно так же как у нас: дома, асфальт, люди нормально одетые, а поживешь — э-э-э, все совсем другое. Ничего общего! А приезжаешь в Бангладеш — экзотика! Все невиданное, все наоборот! А поживешь чуть-чуть — да все точь-в-точь как у нас, все то же самое!

— Ну, так и я тоже самое говорю: нужно не мудрить, а признать, что мы — Азия, и соответственно себя вести, и гордиться этим! — отвечал я ему, являясь более-менее именно таких примерно убеждений.

— Да, — мрачно отвечал Оганян, — это ты выделываешься, и думаешь, очень оригинально. А на самом деле — дикость!

В ранней юности Тер-Оганян пробовал свои силы и в литературе. Например, он сочинял басни — классического толка басни, как у Эзопа, то есть не в стихах, а в прозе. Вот, например, одна из них, вполне на мой взгляд, удачная:

«Один козел переходил улицу на красный свет — и его задавила машина.

Мораль: козлы! Не переходите улицу на красный свет!»

1998, май

Место жительства А.Тер-Оганяна с 1994 года по сей день.

Летом 1993 происходит-таки конец Трехпрудного: на выселенное здание, которое заселила за его никому — тогда — не нужностью коммуна художников, и прожила в нем худо бедно а два года — находится-таки хозяин, его начинают все-таки реконструировать, художников выгоняют.

После разнообразных скитаний по разнообразным обиталищам, среди которых, была, например, и Баклаборатория (см.) — нужно было найти не просто жилье, а такое, где можно было бы продолжить начатое на Трехпрудном — коммунитарный (не путать с коммунальным!) образ жизни, собственная галерея —

Все поселяются на Бауманской, где опять осуществляется сквот.

Но того, что было на Трехпрудном, уже не получается — нет ни галереи, ни всего прочего, и теперь это скорее коммуналка, чем коммуна.

Оганян здесь занимает две комнаты — в одной живет сам с подругой Ирой, в другой обитает его сын Давид с подругой Полиной.

На картинке Леня, последний (остальным дали квартиры и они съехали) из законных жильцов квартиры, поэтому считающийся хозяином.

Чтобы он не очень был возмущен внезапным появлением большого числа новых сожителей, ему платится некоторая сумма денег, примерно по 300 р. с каждого из этих сожителей ежемесячно.

Советский мыслитель антикоммунистического плана. Поскольку в СССР такой план мысли в чистом виде не очень приветствовался, издавал свои труды, оформляя их как литературоведческие: «Проблемы поэтики Достоевского» и «Рабле».

В семидесятые и начале восьмидесятых был одним из главных интеллигентских кумиров: не было такого текста на любую тему, в котором не упоминался бы Бахтин и не было бы слов «карнавализация» или «полифония» (главные положения соответственно, книг о Рабле и о Достоевском).

Еще бы — сидел!

Потом в Саранском университете прозябал на полставки!

С конца 1980-х был вытеснен в этой функции — свадебного генерала — Бердяевым, а еще позже — нынче — французскими мыслителями Деррида, Фуко, Бодрияр и проч.

Впрочем, ничего отрицательного о Бахтине я, в принципе, не подразумеваю: не читал.

Ах, как хочется быть богатым!

Как это, братцы, приятно,

Ах как хочется, ну, например, ламбаду

Уметь танцевать развратно,

Всех присутствующих шампанским

Угощать направо и налево, –

Но положено быть мне штатским.

Страдать при том сильно с похмелья.

Ах как хочется, чтоб старались

Быть красотки еще красивей, –

и специально чтоб именно мне притом нравиться; –

В платье этакие, знаете, такие наряжались,

Подолы у коих раз вдруг — задираются;

Но положено быть мне нудным.

Положено быть угрюмым.

Думать свою ебаную думу,