Я думал, ты — всесильный божище,

А ты недоучка, крохотный божик;

Ты видишь — я наклоняюсь, достаю из-за голенища

Сапожный ножик.

Крылатые прохвосты! Жмитесь в раю!

Ерошьте перышки в испуганной тряске!

Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою,

Отсюда — до Аляски!

(Маяковский, «Облако в штанах»).

А если начинать с романтизма, с байроновского «Каина» и лермонтовского «Демона», да через Ницше, то —

Вот это все О. и воспроизвел.

Была большая — огромная — выставка в Манеже, там О. и выставил иконы, на которых понаписал всякие гадости, из которых самая невинная, например, «Бога Нет!», и еще рубил эти иконы топором.

Тут и началось. Скандал! Шумиха в прессе, возбуждение уголовного дела об «оскорблении чувств верующих», которое до четырех лет, и все прочее, прочее, прочее, и которое и привело к печальному состоянию дел Оганяна, каковым оно и является в настоящий момент, и многое из которого уже описано в данной книге.

На букву я ничего нет. Явлинский? Ягода? Якобсон? Яндарбиев? Никакое, хоть что-нибудь на букву я, имеющее хоть какое-либо отношение хоть к Тер-Оганяну А.С., хоть к «контемпорари арт» в голову не приходит, поэтому здесь — все: 26 сентября 1999, воскресенье, 15.09.

Вычитываю сейчас последний раз эту книгу перед сдачей в печать — исправляю опечатки и т. д. — вижу, что получилась она, как все и всегда у меня, к сожалению, и бестолковой, и сумбурной, и чрезвычайно неряшливой, а местами так и вообще такой, как будто писал ее человек очень глупый, но самоуверенный.

На самом деле, конечно, нужно это не в печать отдавать, а переписывать, переписывать и переписывать.

Это невозможно: поздно.

К тому же кое-какие в ней достоинства все-таки есть. То в основом, что она все же немного довольно-таки познавательна: «более-менее впервые открывает широкому читателю в простой и доступной форме панораму экзотической и необычной жизни и творчества деятелей московского авангардистского искусства во всей их неприкрытой наготе», примерно так.

Так что — ладно, и так сойдет!

А там, глядишь, через годик или три, можно будет взться за нее снова, вычистить, дополнить, расширить, да и сделать издание второе, исправленное и улучшенное.

Так я полагаю сегодня, 2 декабря 1999 в 19.46 вечера.

Вот краткая речь, заготовленная мной заранее, и даже написанная на бумажке, потому что я не импровизатор, так вот сходу сказать ловко и интересно не сумею, приходится записывать заранее.

Вопрос первый: является ли эта книжка книжкой искусствоведческого содержания?

Ответ: она не является таковой.

Я, во-первых, не искусствовед (да и не особенно и хотел бы им быть), и уж тем более не такой особенный знаток авангардистского искусства.

Собственно, это есть, как мне кажется, именно то, что называется «художественной литературой» — на новом, нынешнем этапе ее развития.

Который, на мой взгляд, состоит в двух важнейших особенностях.

Во-первых, вбирает в себя все более-менее близко лежащие жанры — от собственно художественной литературы, то есть рассказывания историй, до теоретических рассуждений, и картинок, а, будь у меня такая возможность, я бы туда и музыку вставил — любимые песни А.С. Тер-Оганяна; впрочем, может, это я еще и сделаю — Интернет с его мультимедийными формами это уже позволяет, проблема только в том, что пока у нас с птичкой — в первую очередь, конечно, у Птички — пока совсем нет времен, чтобы как следует освоить ФронтПейдж и Дримвейвер.

Во-вторых, она — художественная литература на новом этапе — отказывается от описания вымышленных Дядей Ваней и Тетей Валей, а пишет о обращается к описанию реально существующих людей и личностей — потому что так намного интересней!

Нужно честно отметить: не я первый это придумал.

За всю мазуту эти занимались, уже в 1970-е годы, например, Довлатов, или Лимонов, или Вайль и Генис.

А еще так на две с половиной тысячи лет раньше — Геродот, Светоний и прочие древние — и именно, в общем на них я и ориентируюсь, а не на вышеуказанных Довлатова или Лимонова.

(Но не на Плутарха, которого как раз терпеть не могу, в следующий раз объясню, почему).

Так-то.

Второй вопрос: так эта книга — за или против Тер-Оганяна А.С.?

Ответ: сразу и за, и против.

Против — в том смысле, что с большинством из идей, которых он придерживается, я не согласен, а насчет рубки икон так и вообще, являясь православным христианином, крайне возмущен.

А за — в смысле того, что человек он тем не менее крайне замечательный, я его очень люблю.