Положение лидера всё-таки обязывало. Несмотря на тревожный холодок в груди, Валера спросил Сеньку, слегка прищурившись, чтоб бегающие глаза не так заметны были:

– Как там Кузя, отчего не поздоровается с товарищами по несчастью? – И, как ему казалось, зловеще добавил: - …первого-то сентября?

Его самоуверенность должна была добавить веса и недостающей полголовы, как он надеялся. По крайней мере, в глазах одноклассников, если уже не в реальных килограммах и сантиметрах.

– А-а, Кузя… ты ж помнишь, о чём вы с ним договаривались?

Вот оно, наступило.

Валера заставил себя ухмыльнуться. Эта ухмылка должна была всем показать, что кто-кто, а он-то не забыл! Злости, однако, на Кузю не было, как ни странно, только на свою собственную глупость и бесшабашность. «И как я его собирался дубасить, ума не приложу. И, главное, за что?» - подумалось ему. Впрочем, тут же он и сообразил, что это, в общем-то, Кузясобирался дубасить его…но тоже, собственно, за что? Они с ним практически нигде не пересекались, да и где им можно было пересечься? Уж явно не на школьной олимпиаде и не на теннисном корте. В интернете тоже невозможно – у Кузи не было даже компьютера дома, а заработанные на заправках гроши он на что-то другое тратил. Кто-то даже говорил, что он отдавал их матери. А ещё кто-то говорил, что он покупал на них фантастику у букиниста и читал запоями, оттого и уроки иногда прогуливал. То-то по литературе у него была единственная «пятёрка» посреди всех прочих «троек». А в этом году, судя по всему, к ней добавится ещё и разряд по боксу.

И тут Валерка вспомнил, как весенним теплым вечером он в компании приятелей шли после футбольной тренировки, а Кузя сидел на трубе с какой-то симпатичной девчонкой, в руке у него действительно была книга, и Валера тогда не удержался, съязвил:

– Кузька, знакомые картинки нашел, что ли?

В общем-то, и не со злости сказал-то, а так, чтоб перед его девчонкой выпендриться. Да и товарищей повеселить, а те оценили – захохотали дружно.

Кузя покраснел, как креветка вареная, и выпалил:

– Ты… я тебе пятак начищу, спортсмен!

Валерка тогда ухмыльнулся сверху вниз:

– Ну, давай, - и подмигнул своим товарищам. Те ещё громче зашлись.

Кузя обернулся на девчонку, которая с некоторым волнением наблюдала за происходящим, потом снова на обидчика:

– Первого сентября, жди!

– А чего не сейчас-то?

– Щас… не до тебя. Подготовиться надо, - стушевался он.

Тогда-то Валера и прошипел:

– Ну, готовься, Кузя.

И, одарив группу поддержки самодовольным взглядом, двинулся дальше. Товарищи дружно за ним. Ему тогда даже показалось, что девушка та с восхищением проводила его большими светлыми глазами. Однако теперь, первого сентября, он уже не был в этом уверен. Вспомнил про Олесю, про то, как гуляли тем вечером по парку, с собакой…

– Так ты не забыл? – вывел его из воспоминаний кто-то из одноклассников.

– Вот ещё! – бодро ответил Валера. – Когда приступим?

Ясно – они все только и ждали этого момента. Какое им дело, кто с кем и из-за чего? Родители наблюдают в новостях передел политической власти в мире, дети – делят большинство на меньшинство по своим понятиям.

– Сегодня будет один урок только, давайте после него сразу, за гаражами – туда в это время никто не сунется, - какой-то умник из толпы выдвинул идею. Конечно, все поддержали, и Валерка активнее всех.

Олеся приедет только третьего.

Лысый направился назад к своим, и через мгновение Кузя открыто посмотрел в их сторону. Валерке почему-то казалось, что тот должен начать прыгать по двору, бить себя кулаками в грудь, показывать на него пальцем и орать, как сумасшедший Тайсон, нечто вроде «Я тебя сделаю, спортсмен! Я тебе ухо откушу, недоносок компьютерный, ты у меня кроссовки только со спицами в костях надевать будешь на босу ногу, потому что носки свои до старости находить будешь в собственной…» - ну и так далее. Но нет, Кузя лишь молча кивнул и… улыбнулся.

Урок Мира показался Валерке самым замечательным уроком во всей жизни, и ему так хотелось, чтобы он никогда не заканчивался, и он готов был слушать до вечера, и даже до утра, только бы сложенные на столе руки Кольки Кузьмина в соседнем ряду не выглядели такими чудовищно огромными, а плечи не заслоняли окно. Но спина теннисиста оставалась ровной, дыхание лишь слегка учащенным, а бледность лица выдавала благородные цели отважного узника замка Иф. Хотя, подумалось ему, кому и что нужно было доказывать?

Наверно, он был всё же неправ тем майским вечером. Но признать это во всеуслышание Валера теперь не мог. Да никто этого и не ждал – все бы решили, что цирк уехал, собрав деньги и не показав представления, а обманутые ожидания публики всегда чреваты недоверием в будущем, а им ещё не один год вместе учиться.

После урока, всё по плану, они мелкими перебежками и окольными путями, в целях полной конспирации от учительского коллектива, стали стекаться в условленное место. У Валеркиной группы поддержки было приподнятое настроение, и со всех сторон слышалось ободряющее: