Кинжал столбенеет в раздумьях. В чём-то я его понимаю… На хрен ему сейчас опер со своими дурацкими узлами, тут шкваркнуться бы и забыться в горьковато-долгожданном кайфе, а вместо этого — сиди здесь и наставления слушай… Да если прознает потом Турист, кто его на нары отправил, и пришлёт из СИЗО м а л я в у корешам-отморозкам, то как минимум набьют Кинжалу морду, но скорее всего — прирежут!.. «Ты, сука, Борьку сдал!», и — чирк п е р о м по горлу… Или — «поставят на счётчик», им это недолго, с мёртвого-то навара никакого, а так — заставят за сданного ментуре Туриста отдать всё, что у него есть… Но ведь и нет ничего!.. И придется втайне от опера — куратора бомбить хаты, чтоб расплатиться… В оконцовке обязательно попадёшься и загремишь в СИЗО, где по наводке того же Туриста тебя прирежут… Мрачноватые перспективы вырисовываются!..

Вдруг на прыщавой физии Кинжала мелькнул лёгкий след близящейся мысли. С непривычки я настораживаюсь, готовый к любому обороту событий. (Однажды на такой вот заурядной встрече агент ни с того, ни с сего выхватил из кармана м о й к у (опасную бритву) и попытался отрезать мне ухо, — еле успел «успокоить» его чугунной пепельницей… Потом оказалось — обкурился человек д р а п о м, вот и померещилось Бог знает что. Мы и дальше с тем сексотом прекрасно сотрудничали, но только после той истории я старался близко от него не усаживаться). И вот оно — через ротовое отверстие Кинжала выплескивается чуть ли не единственное за все годы моего знакомства с ним откровение: «Не-е, на завод работать не пойду, там — хреново. Зарплату не платят, дымно кругом… У меня пахан там полжизни проишачил, посадил здоровье, на фиг и мне такая доля?!»

От неожиданности не сразу нахожусь с ответом, открыв было рот и снова захлопнув его, поперхнувшись комком рвущихся наружу слов… Молчу полминуты, тупо глядя в лежавшие на столе передо мною бумажки. Лишь потом, собравшись с мыслями, ласково отвечаю: «Слышь, блин, а ты — комик!.. Это Меченному ты насчёт завода горбатого залепишь, чтобы базарить было о чём, а взаправду можешь вкалывать где угодно, — хоть в Академии наук, хоть на шахте, это твоё личное дело!.. А то и дома сиди и отдыхай, благо статья об ответственности за тунеядство уж давно не работает…»

Кинжал вновь открывает рот. Я устало щурюсь, чуя, что именно он скажет… Так и есть — спрашивает: «А…это…ну, в Академии наук… там сколько платят?!» Ох, блин!.. Всё, я больше не могу с этим сбродом…

10. НАВАР С СЕКСОТА

Но иногда от агентов бывает и немалая польза, причём не только в оперативных вопросах, но и в чисто бытовых… Скажем, пришло время мне пообедать, а с карманной наличностью по обыкновению — меленький, но грозящийся стать постоянным финансовый кризис… Бутерброды из дома взять не сообразил, и одолжиться не у кого — как назло, у всех хлопцев в терротделе с бабками — по нулям… Так что же делаю тогда?..

Начинаю соображать, кто из агентуры живёт поблизости, и у кого с наибольшей вероятностью можно похавать… Ага, «Бесценный» хвастался, что умеет вкусно борщи готовить!.. Иду к Бесценному на адрес. Моим появлением он всполошён, не ждал, и по обыкновению готовится к очередной от опера подлянке, но я что — зверь бесчувственный?!. Не зверь, и именно в данный момент никого не хочу р а з в о д и т ь, одно лишь желаю — плотно пообедать!.. Но прямиком о намерении пожрать Бесценному не сообщаю, — может неправильно понять и занеуважать… Вместо этого начинаю якобы важный, а на самом деле никому не нужный разговор насчёт позавчерашнего гопстопа около 43-й школы (у тамошнего учителя труда двое буйволов в масках отобрали бумажник, и часы с руки сняли). «Так ты не в курсе, кто сработал?.. е Щербатый случайно, со своим подельником?.. Ах да — его уж месяц как «закрыли»…Но, может, кто-то из ближайшего окружения?.. Не знаешь?!. Жаль…Ты ведь с Щербатым, говорят, на короткой?.. Что значит: «знакомы шапочно»?..Да?!. Ну, может, я чего-то напутал… Слушай, а…», — и по новой тяну резину, меняю темы и направления разговора, пока сексот наконец-то не догадался пригласить меня к столу. Налил целую миску действительно вкуснейшего борща, и даже поставил передо мною стопарик с прозрачненькой… Не отказываюсь, это было бы невежливо, степенно осушаю рюмку, удовлетворённо крякаю, занюхиваю её коркой чёрного душистого хлеба, потом принимаюсь за аппетитную жижу… Ну и перед уходом ещё пару минут вещаю что-нибудь оперативно-важняцкое, чтоб агент и впрямь не подумал, будто бы я забежал к нему только лишь с целью похавать… Закрывая за собою дверь, успеваю подумать, сытно икнув, что сексота «Бесценному» за старательность и добросовестное отношение к своим обязанностям следует при следующей встрече поощрить парой к у б и к о в экстракта опия!..

…Если обувь надо срочно отремонтировать — иду к агенту «Филину», сапожничающему на рынке. Пьянь безбожная, ни хрена интересного выведать не в состоянии но обувь чинит — классно (когда в трезвом состоянии, вестимо), для чинки своей обувки его, по сути, и агентурил…

Допустим, возникла какая-то срочная экзотическая надобность, скажем — нужен мастер по кафелю. Ищу среди блатных подходящего фигуранта, присматриваюсь к нему, изучаю манеры, собираю компромат, потом — резкий «наезд», и ставлю его перед выбором: либо — сотрудничает с органами, либо мы закрываем его на энное количество лет… И вот он уже «мой», и вот он уж укладывает кафель на моей квартире, а если он в добавок к своим кафельным способностям ещё и интересную информацию угрозыску способен доставать, тогда вообще ему цены нет, пусть агентурит и дальше, но — лишь в свободное от укладки кафеля на моей квартире время!..

11. ГРАФИНЯ

Но вернусь к нашей «официальной», вписанной в ментовскую картотеку агентурной сети… Мало того, что практически вся она «засвечена», не надёжна и чертовски неприятна в общении, так ещё и текучка кадров — выше крыши!.. Основных причин выбытия агентов четыре: умер, убит, посадили, уехал… Возможно, в соседних РОВД, в городском и областном угрозысках агентура выбывает ещё и по каким-то другим причинам, скажем: «в связи с избранием народным депутатом», или: «в связи с выездом за границу для получения Нобелевской премии в области мира», и так далее, но среди поднадзорной мне мелкой уголовной шушеры такое пока что не наблюдается.

В прошлом месяце пришлось отправить в архив дела на трёх моих сексотов, и все как на подбор — личности весьма колоритные и запоминающиеся…

Графиня — 27 лет, наркоманка. Из вполне нормальной и по нашим меркам обеспеченной семьи: отец — водитель-дальнобойщик, зарабатывал весьма прилично, умер несколько лет назад, а мать всю жизнь чем-то заведовала в общепите…В общем, на быт — хватало. Обитала она в 4-комнатной, прекрасно обставленной квартире, всё при ней — молодость, красота, образование, материальный достаток… Казалось бы, живи а радуйся!.. Нет, потянуло на острые развлечения… Шальные денежки мало кому приносят пользу!.. Ещё с юных лет — мальчики, водочка, то да сё… Начала глотать таблетки, потом — колоться… Кстати, на иглу её младший братишка посадил, в недавнем прошлом — победитель районных математических олимпиад. Прыткий мальчонка, из торопящихся пораньше испытать всю гамму жизненных удовольствий. Не знаю, успел ли, я его уж не застал — в 21 год он умер от передоза, прямо на унитазе…