— Я — мужчина, и прошло уже несколько недель, как я последний раз был со своей любовницей…

У него есть любовница? Натали почувствовала себя так, словно ее опустили в ванну с ледяной водой и держали там до тех пор, пока каждая клеточка тела не начала гореть от боли. Конечно, у него есть любовница! Почему она не додумалась до этого простого объяснения, когда он с таким пылом овладел ею?

— В самом деле? Ну что ж, я уверена, она будет рада узнать, что вам не пришлось страдать от неудовлетворенности, пока вы находились вдали от нее.

Кадир мысленно выругался. Зачем он сказал ей о Захре, тем более, что их отношения уже закончились? У него были свои моральные принципы, и он не считал приемлемым иметь любовницу, будучи женатым мужчиной. Где-то в глубине души он надеялся установить нормальные супружеские отношения со своей женой, пусть даже они и не были бы наполнены ни страстью, ни желанием.

Судьба, должно быть, посмеялась над ним. Как можно надеяться на нормальную семейную жизнь, если он не испытывает к будущей жене ничего, кроме презрения?

Натали из последних сил сдерживала слезы. Она не могла позволить вовлечь себя в брак, в котором она будет хотеть мужчину, испытывающего к ней только презрение. Быстрый разрыв, короткая агония, и она снова будет сама строить свою жизнь, если надо, то вдали от Нироли. Скорый отъезд принесет новую боль — ведь она так любила свою страну, — но сейчас не время думать об этом.

— Послушайте, почему бы нам не избавиться от ситуации, которая не устраивает нас обоих? Завтра я попрошу графиню сообщить королю, что я изменила свое решение и не собираюсь выходить за вас замуж…

— Нет! — вырвалось у него. — Вы выйдете за меня замуж и сделаете так, как я сказал. — Не потому, что он хотел ее. Нет. Король Джорджио отверг уже многих претендентов, и он не собирался давать повод отвергнуть и его.

— Это Нироли, а не Хадия. В Нироли существуют законы, защищающие права граждан. Никого нельзя силой заставить выйти замуж.

— Вы выйдете за меня замуж, — продолжал Кадир, как если бы она ничего не сказала, — если не хотите, чтобы весь мир узнал, что я отказался жениться на вас из-за вашего недостойного поведения.

Ее сердце упало. Ее не волновало, что он там расскажет всему миру, но если об этом узнает ее дедушка… Каким унижением станет подобная новость для старого человека.

— Вы выйдете замуж за меня, и до тех пор, пока наш ребенок не будет зачат, я не спущу с вас глаз. За вами будут наблюдать днем и ночью, чтобы вы не повесили на меня какого-нибудь бастарда. Я должен иметь наследника, так что молитесь, чтобы это произошло как можно скорее. Правда, месяц все же придется подождать. Я хочу быть уверенным, что вы не носите под сердцем чужого ребенка.

Он так резко отпустил ее руку, что Натали ударилась о стену коридора. Развернувшись на каблуках, она бросилась в свою комнату.

Натали обвела взглядом спальню. Сегодня вечером Кадир официально даст клятву верности Нироли и королю Джорджио, а король в свою очередь объявит его кронпринцем. Завтра утром состоится их бракосочетание в кафедральном соборе Нироли, и на следующий день они улетят в Хадию.

Сегодня ночью, как и все девять ночей до этого, два охранника будут дежурить возле ее дверей. Кадиру все же удалось убедить графиню в необходимости подобных мер. В течение дня не было минуты, чтобы она оставалась одна. Либо графиня, либо одна из горничных, либо Кадир — что хуже всего — находились с ней рядом.

Графиня объяснила, что принц беспокоился, как бы новые обязанности не оказались для нее слишком обременительными, поэтому попросил ее, графиню, всегда быть под рукой. Присутствие горничных тоже было необходимо, поскольку без их помощи Натали не смогла бы справиться со своей одеждой, словно специально сконструированной, чтобы быть тюрьмой для ее тела. А каждый вечер Кадир жестом собственника брал ее под руку и приглашал на прогулку в дворцовый сад, чтобы получить от нее очередной урок по истории народа Нироли.

После медового месяца они должны были поселиться в комнатах, традиционно принадлежащих наследному принцу, куда через несколько минут она собиралась отправиться вместе с Кадиром и дворцовым смотрителем. И за это иллюзорное существование она отдала свою свободу? За брак с мужчиной, которого она теперь презирала так же, как и он ее, если не больше? Какими наивными стали казаться ей высокие мотивы, заставившие ее согласиться на этот неестественный союз! Какими пустыми — обещания сделать все от нее зависящее ради будущего своего народа!