Во всяком случае, Цезарь не жалел на любовницу средств, хотя изменял ей с каждой, попадавшейся на пути. Таков уж Цезарь, сердцеед и бабник, недаром в Риме его прозвали «мужем всех жен».

Сервилия не обращала внимания на общественное мнение, она могла себе это позволить, потому как сама это мнение формировала. Она мчалась к Цезарю в Галлию по первому его требованию, жила там столько, сколько было нужно. За это любовник щедро одаривал подругу, даже влезая ради подарков в сумасшедшие долги, как было с той дорогущей жемчужиной в шесть миллионов сестерций. Целое состояние за то, чтобы увидеть блеск в ее глазах!

И вот теперь Сервилия чувствовала беспокойство. Она сумела устроить любовную связь Юнии с Цезарем, тот принял замену благосклонно. Но даже щедрый подарок в виде продажи ей за смешную цену имений Помпея не обманул Сервилию: Цезарь изменился, и она это чувствовала. Теперь, когда в его руках столько власти и денег, он стал отдаляться от прежней подруги. И виной этому не зазнайство или пренебрежение, нет, Сервилия душой чувствовала, что причина в женщине по имени Клеопатра!

Сначала, услышав об интрижке Цезаря с Эвноей, она даже порадовалась, значит, привязанность к египтянке не так крепка. Может, все и обойдется скандальной скульптурой обнаженной царицы в храме Венеры? Но Цезарь вернулся в Рим, праздновал свои триумфы, а Сервилия видела, что его глаза ищут и не находят ту единственную, которую хочется видеть! Это не мешало завзятому сердцееду и любовнику спать с Юнией и даже самой Сервилией (правда, всего лишь раз!), раздевать взглядом каждую красотку. При этом он словно отталкивался взором от каждой попадавшейся на глаза женщины: не она!

Сервилия осознала, что это серьезно.

И вдруг известие: египетская царица прибудет в Рим вместе с супругом и сыном! Женская часть Рима загудела, как растревоженное осиное гнездо. Патрицианки возмущались до хрипоты. Одно дело отбивать великолепного любовника друг у друга и совсем другое понимать, что его сердцем завладела какаято чужестранка, причем именно сердцем, а не местом на ложе! Особенно теперь, когда он так силен и богат!

Новость обсуждалась в каждом атриуме, всеми патрицианками от совсем старой до совсем юной, словно страсть Цезаря к египтянке была угрозой для существования самого Рима. Вообщето Риму безразлично, сколько и каких женщин бывает на ложе диктатора, это проблемы его жены, но только пока те не рожают сыновей и тем более не называют их именем Цезаря! Матроны были едины: можно родить ребенка, но назвать его Цезарионом и притащить в Рим всем на обозрение – это уже чересчур! Наглость невиданная.

Какова же эта царица, если она позволяет себе такие вольности?! Слухи обрастали немыслимым количеством подробностей. Дурнушка, низенькая, толстенькая, с кривыми зубами и темной кожей. Черная, как африканская рабыня?! – ахали самые впечатлительные. Ну, может, и не слишком черна, но как можно сохранить белизну кожи при таком солнце, какое в Александрии?

Благородством происхождения похвастать не может. Ну и что, что ее отец царь Египта. Вы помните этого царя? Да, да, тот самый, что несколько лет назад увивался в Риме вокруг Помпея, чтобы консул согласился признать за ним право владеть собственной страной! Ни умения ухаживать за женщинами, ни представительности во внешности, короче, не царь, а сплошное недоразумение. Говорят, он даже играл на дудке, этой, как ее… флейте! Так вот, этот царь сам сын наложницы! И мать нынешней царицы тоже неизвестно кто, кажется, даже сестра своего мужа. Что вы хотите, дикари, у них инцест в порядке вещей. И царица замужем за своим младшим братом! Хороша семейка – муж на несколько лет моложе жены, совсем мальчик, к тому же супругаразвратница, родившая от Цезаря!

Обсуждение так или иначе снова возвращалось к диктатору. Как он мог на такую польститься?

Женщины валом повалили в храм Венеры, каждой хотелось хоть в виде скульптуры посмотреть на Клеопатру. И снова приговор был единодушным: и чем здесь увлекаться?! Ктото вспомнил, что Клеопатра тоже приезжала вместе с отцом. Долго обсуждали, та ли дочь была с Птолемеем, потом пытались вспомнить, как она выглядела, как вела себя.

Нашлись те, кто вспомнил. К радости матрон, эти воспоминания только позабавили – Клеопатра мало похожа на хорошенькую сестру Арсиною, которую Цезарь притащил из Александрии в качестве трофея, она не красива. И снова матроны были в недоумении, получалось, что у Цезаря в Египте был выбор?! Почему же он выбрал не красивую Арсиною, которая вроде тоже была царицей (когда это Цезарь смотрел на происхождение своих любовниц?!), а эту дурнушку?

Необычность поступка диктатора вызывала к египетской царице бешеный интерес. Из патрицианских атриумов и триклиниев молва расползлась по остальному Риму довольно быстро. Теперь о египетской царице говорили всюду. Интерес подогревали и рассказы сначала легионеров, а потом и многочисленных купцов и путешественников, побывавших в Александрии, о несметных богатствах Египта. И если матрон интересовала внешность Клеопатры и ее умение очаровывать таких мужчин, как Цезарь, то простых римлян занимали сведения о золоте и роскоши, присущих египетскому двору.

Потом вдруг вспомнили, что Марк Антоний когдато помогал отцу царицы возвращаться в Александрию, следовательно, знал ту позже, чем она была в Риме. Не испугавшись даже недовольства Фульвии, бросились расспрашивать ее мужа. Но мнение Марка Антония не понравилось, тот заявил одно: «Обаятельная!». Вот еще! Неужели одним обаянием можно так привязать к себе разумного Цезаря?! Нет, здесь определенно чтото еще…

К тому времени, когда корабли Клеопатры коснулись пристани Остии, Рим уже гудел в ожидании встречи царицы не меньше, чем перед триумфами Цезаря.

Сам Цезарь удивлялся такому небывалому интересу к визиту правителей соседней страны. Мало ли их было? Откуда столько слухов? Он понимал болтовню матрон, тех хлебом не корми, только дай посплетничать, а его связь с Клеопатрой и рождение ею сына давало великолепный повод для этого. Но почему сходит с ума и плебс?

Он не подозревал, что слухи распускали в том числе и шпионы самой египетской царицы, ежедневно рассказывая доверчивым слушателям о роскоши, с которой путешествует Клеопатра. Царица вполне подготовила свой приезд, даже находясь далеко от Рима.