– Дядюшка не слишком превозносил его,- заметил Пепе.- Мне очень жаль, что я болтал тут всякую чепуху об адвокатах. Не правда ли, мои замечания были очень неуместны, дорогая сестренка?

– Оставь, пожалуйста, на мой взгляд, ты во многом прав.

– Но, признайся, я был не совсем?..

– Нет, нет…

– Ты словно камень сняла с моей души!.. Я и не заметил, как вступил в этот досадный спор с почтенным священнослужителем. Мне искренне жаль…

– Я думаю,- сказала Росарито, ласково глядя на брата,- тебе будет трудно с нами.

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю, сумею ли я тебе хорошо объяснить, но мне кажется, тебе будет трудно привыкнуть к суждениям и взглядам жителей Орбахосы. Но это только мое предположение.

– О нет! Я уверен, что ты ошибаешься.

– Ты явился из других краев, из другого мира. Там люди очень умны и образованны, у них изящные манеры, остроумный разговор, да и весь их облик… Вероятно, я не смогу тебе хорошо объяснить, ты много знаешь… У нас нет того, что тебе необходимо: нет ученых, нет выдающихся личностей. У нас все слишком обыденно, Пепе. Мне кажется, тебе здесь очень скоро надоест… надоест до смерти, и ты уедешь.

Печаль, омрачившая лицо Росарито, в эту минуту показалась Пепе такой глубокой, что его охватило внезапное волнение.

– Ты заблуждаешься, дорогая сестренка. У меня и в мыслях этого нет. Да и мой характер и мои взгляды не отличаются от здешних. А если даже и так, то…

– То…

– То я совершенно убежден, что у нас с тобой, дорогая Росарио, не будет разногласий. В этом я не могу ошибиться.

Росарито покраснела и, пытаясь скрыть свое смущение под улыбкой, сказала:

– Только не выдумывай. Но ты прав, если хочешь сказать, что мне всегда будет нравиться то, что ты думаешь.

– Росарио! – воскликнул юноша.- Как только я тебя увидел, душу мою переполнила радость… и я почувствовал раскаяние: я должен был приехать в Орбахосу раньше.

– Ну уж этому я не поверю,- сказала девушка, стараясь за притворной веселостью скрыть свое волнение.- Так скоро?.. Не делай комплиментов, Пене… Ведь я всего-навсего простая деревенская девушка, говорю об обычных вещах, не знаю французского языка, плохо одеваюсь, почти не играю на фортепьяно, я…

– О Росарио! – страстно перебил ее молодой человек.- Я и раньше предполагал, что ты совершенство. Теперь я убежден в этом.

Тут вошла донья Перфекта, и Росарио, не зная, как ответить па последние слова брата, и чувствуя, что должна что-то сказать, взглянув на мать, проговорила:

– Ах! Я совсем забыла покормить попугая.

– Не беспокойся об этом. Почему вы сидите в комнате? Пригласи брата пройтись по саду.

Донья Перфекта улыбнулась с материнской нежностью и указала племяннику на видневшуюся сквозь стекла тенистую аллею.

– Пойдем туда,- сказал Пене, вставая.

Росарито, как птичка, выпущенная на свободу, метнулась к стеклянным дверям.

– Пепе очень образован, он, наверное, знает толк в деревьях,- заметила донья Перфекта.- Пусть он объяснит тебе, как делают прививку. Интересно, что он скажет по поводу тех маленьких груш, которые мы собираемся пересадить.

– Идем, идем,- нетерпеливо звала Росарио уже из сада.

Донья Перфекта подождала, пока они вдвоем исчезли среди

листвы, и занялась попугаем. Меняя ему корм, она приговаривала:

– Какой бесчувственный! Даже не приласкал бедненькую птичку.

Затем, надеясь, что ее услышит деверь, громко спросила:

– Каетано, как тебе понравился племянник?.. Каетано?

Глухое ворчание красноречиво свидетельствовало о том, что

антиквар постепенно возвращается в этот жалкий мир.

– Каетано…

– Да… да…- сквозь сон пробормотал ученый,- этот юноша, должно быть, как и все, ошибочно утверждает, что статуи Мундо-гранде остались еще от первого финикийского переселения. Однако я докажу ему…

– Но, Каетано…

– А, Перфекта… Хм! Ты опять будешь утверждать, что я спал?

– Нет, милый, могу ли я утверждать такую глупость! Скажи же, как тебе понравился этот юноша?

Дон Каетано, прикрыв ладонью рот, зевнул в свое удовольствие и пустился в пространный разговор с Перфектой. Те, кто поведали нам эту историю, не сочли нужным сообщить содержание разговора, по всей вероятности, слишком секретного. Беседа же, происходившая в тот вечер в саду между инженером и Росарио, не заслуживает внимания.

Зато события следующего дня были настолько важными, что их нельзя обойти молчанием. Уже вечерело. Посетив различные уголки сада, брат и сестра, поглощенные друг другом, ничего не видели и не слышали вокруг.