Шрифт:
2
Смерть стрелою в сердце метит, Факел траурный чадит, А любовь и не заметит, Как злодейку победит. Да останется нетленной Лишь любовь во всей вселенной! 3
Не страшны ей муки ада, Пыток дьявольский набор, Раззадорясь, только рада Жить, беде наперекор! Как господь, что правит нами, Вся она и свет и пламя. 4
Пусть прибой о скалы бьется, Пусть беснуется метель, Пусть свирепый норд ворвется В океанскую купель,— Все равно любовь живучей, Чем вода, чем ветр могучий, 5
Не найти на свете гири, Что так весит тяжело. Даром, что ль, все злато в мире С ней тягаться не смогло? Подчинись ее условью: За любовь плати любовью! МЕРТВЕЦ ГОВОРИТ ИЗ СВОЕЙ МОГИЛЫ
Постой, прохожий! Не спеши! Здесь, под плитой надгробной, В немой кладбищенской глуши Лежит тебе подобный. Остановись! Со мной побудь! И правды ты постигнешь суть. Ты жив. Я мертв. Но ты и я — Почти одно и то же. Я — твой двойник. Я — тень твоя. Во всем с тобой мы схожи. Мне гнить в могильной глубине, Но ты себя узри во мне. Гость на земле, из всех гостей Ты, человек, всех тленней. Твой дух? — Игра слепых страстей. Мысль? — Смена заблуждений. Деянье? — Воздуха глоток. Жизнь? — Безрассудных дней поток. Ах, эта скорбная плита — Как пограничный камень. За ним угаснут красота, Ума и сердца пламень. Не протащить за этот круг Меч, книгу, посох или плуг. Нет! О пощаде не моли: Не будет по-другому! Как от подошвы до земли, До мертвого — живому. Так предназначено судьбой. Твоя могила — под тобой. О вы, творцы мудрейших книг, Науки исполины, Чей разум дерзостно проник В познания глубины! Я вас читал и почитал, Но все равно сюда попал. Будь именит и знаменит, Стремись к высокой цели, — Но слышишь? Колокол звонит! По ком? Не по тебе ли? Он вопрошает неспроста: А совесть у тебя чиста?.. Твои угодья возросли, Ты счастлив бесконечно, Но много ль надобно земли, Чтоб лечь в нее навечно. И нужен смертнику навряд, Помимо савана, наряд. Ты брал, шагая напролом, Услады жизни с бою, Но титул, славу, двор и дом Ты не возьмешь с собою. И все, кто нынче слезы льет, Тебя забудут через год. Так думай о своей судьбе, Поскольку жизнь — одна ведь! Спеши хоть память о себе Хорошую оставить… Как ни молись, как ни постись Нельзя от смерти упастись! Но там, в заоблачном краю, Есть для души спасенье, Кто честно прожил жизнь свою, Дождется воскресенья! От зла свой дух освободи! Ты понял?.. А теперь — иди! К ПОРТРЕТУ НИКОЛАЯ КОПЕРНИКА
О трижды мудрый дух! Муж, больше, чем великий! Ни злая ночь времен, ни страх тысячеликий, Ни зависть, ни обман осилить не смогли Твой разум, что постиг движение земли. Отбросив темный вздор бессчетных лжедогадок, Там, среди хаоса, ты распознал порядок И, высшее познав, не скрыл нас от того, Что мы вращаемся вкруг солнца своего!.. Все кончится, пройдет, миры промчатся мимо, Твое ж величие, как солнце, негасимо! ГИБЕЛЬ ГОРОДА ФРЕЙШТАДТА
Что мне узреть дано среди руин и праха? Глазницы голода, седые космы страха И мертвый лик чумы… Грохочет пушек гром. Вот солдатня прошла с награбленным добром, Затем кромешный мрак заполонил всю сцену: То ночь, нет, ночь ночей явилась дню на смену, И Фрейштадт рухнул ниц. Так, вырванный из недр, На землю валится, сраженный бурей, кедр. И не поднять его… За лесом солнце скрылось, Зажглись лампады звезд, и небо осветилось; Морфей вступал в дома; тревоги враг — покой Смежал глаза людей заботливой рукой, Как вдруг раздался вопль!.. О, громовым раскатом Звучал тот смертный крик в безумием объятом Горящем городе!.. Огнем опалена, Казалось, лопнула над Фрейштадтом луна. И в посвисте ветров, казнен рукой железной, Был город поглощен бушующею бездной. Пожар не утихал… Пронзая ночи тьму, Метались стаи искр в пороховом дыму, Колонны и столбы лежали буреломом. Вот обвалился дом, подмят соседним домом, Все — пепел, прах и пыль. Белоколонный зал Не выстоял в огне и грудой щебня стал. Где ратуша? Где храм? Зубцы дворцовых башен Пожаром сметены. Сондаенный город страшен, О бедный Фрейштадт мой! О край бездонных бед! Неужто на тебе живого места нет? Ужель тебя насквозь война изрешетила? Ужель ничья рука тебя не защитила И сам ты обречен исчезнуть без следа, Как если б пробил час последнего суда? Иль приближаемся мы к тем печальным срокам, Когда сметет весь мир пылающим потоком?! Вот толпы горожан сквозь ядовитый дым С дрожащими детьми бредут по мостовым. Вам, детям родины, вам, не видавшим детства, Развалины и смерть достанутся в наследство! Нет больше города… Все превратилось в тлен. Из пепла и золы торчат обломки стен. Но что дома?! Едва ль здесь люди уцелели! Иных огонь застиг во время сна, в постели. Быть может, кто-нибудь спустя десятки лет Найдет здесь средь камней обугленный скелет… Мы сострадаем, но — беспомощны при этом; Погибшим не помочь ни делом, ни советом. Ах, музы! Все, что вы послали людям в дар, Безжалостно унес разнузданный пожар. Над мраком пустырей, как огненные птицы, Кружатся в воздухе горящие страницы. Все то, чем человек бессмертия достиг, Плод мудрости земной здесь погибает вмиг, Сокровища искусств, хранимые веками, Как уличную грязь, мы топчем каблуками! О, знай, Германия! Из твоего кремня Стихии высекли зловещий сноп огня. И лишь когда в тебе погаснет эта злоба, Несчастный Фрейштадт наш поднимется из гроба Подставив голову живительным ветрам. Мы снова щебет птиц услышим по утрам, И солнце в вышине засветится над нами, Которое сейчас сокрыли дым и пламя. Свершатся все мечты. Труды прилежных рук Довольство создадут, украсят жизнь вокруг И в город превратят немое пепелище, Где будет свет светлей и воздух станет чище, Чем был он до сих пор… В отстроенных домах Не воцарятся вновь отчаянье и страх. И горе и война вовеки их не тронут. Где в муках и в крови сегодня люди стонут, Ликующую песнь зачнет веселый хор. Меч переплавят в плуг, перекуют в топор. И, заново родясь, вернутся в нашу местность Утраченный покой, согласье, честь и честность!.. НЕВИННО СТРАДАЮЩЕМУ
Огонь и колесо, смола, щипцы и дыба, Веревка, петля, крюк, топор и эшафот, В кипящем олове обуглившийся рот,— С тем, что ты выдержал, сравниться не могли бы. И все ж под тяжестью неимоверной глыбы Твой гордый дух достиг сияющих высот. О, сбудется! Молва тебя превознесет, И лавровый венец смягчит твои ушибы! За дело правое свою ты пролил кровь, И, павши, ты воспрял, умерши, ожил вновь. Ни в чем твоя душа святая не повинна! Но разве наш господь не так же шел на казнь? Свершив великое, преодолеть боязнь Перед распятием — вот долг христианина! ЗАБЛУДШИЕ
Вы бродите впотьмах, во власти заблужденья. Неверен каждый шаг, цель также неверна. Во всем бессмыслица, а смысла — ни зерна. Несбыточны мечты, нелепы убежденья. И отрицания смешны и утвержденья, И даль, что светлою вам кажется, — черна. И кровь, и пот, и труд, вина и не вина — Все ни к чему для тех, кто слеп со дня рожденья. Вы заблуждаетесь во сне и наяву, Отчаявшись иль вдруг предавшись торжеству, Как друга за врага, приняв врага за друга, Скорбя и радуясь, в ночной и в ранний час… Ужели только смерть прозреть заставит вас И силой вытащит из дьявольского круга?! СОНЕТ НАДЕЖДЫ
В дни ранней юности, в дни первого цветенья Я встретиться с чумой успел лицом к лицу. Едва начавши жить, я быстро шел к концу, Исполнен ужаса, отчаянья, смятенья. Болезни, бедствия, безмерность угнетенья Порой не выдержать и стойкому бойцу, А я бессилием был равен мертвецу… Мне ль было превозмочь судьбы хитросплетенья? Не видя выхода, я только смерти ждал… И тут… бог спас меня. Господь мне сострадал! С тех пор, обретши жизнь, усвоил я науку: На грани гибели, в проигранной борьбе — Невидимо господь печется о тебе И в нужный миг подаст спасительную руку.