Он нашел взглядом единственный клочок синего неба и понадеялся, что силы горние его слышат.

Вместе с полудюжиной однополчан Теальдо укрылся в развалинах амбара где-то на юге Ункерланта. Лило что на улице, что под крышей почти одинаково. Теальдо и Тразоне пришлось держать плащ-палатку над головой капитана Галафроне, чтобы тот мог разобраться, куда забрела его часть, не залив водой штабную карту.

– Не знаю, с какой стати я ломаю глаза, – проворчал Галафроне. – Эта клятая карта врет через раз, а то и чаще.

Тразоне ткнул пальцем в тонкую красную линию.

– Сударь, разве это не проезжий тракт?

– На карте – он самый, – ответил Галафроне. – Видывал я ункерлантские дороги в Шестилетнюю войну, но думал, что за столько лет они стали получше. Должны были стать! Но ихний драный «тракт» – просто очередной проселок. Хайль Свеммель, и эффективность его туда же!

– Очередной размытый проселок, – поправил Тразоне, утонувший в грязи по колено.

– Может, в этом и заключается эффективность? – задумчиво промолвил Теальдо. – Очень трудно наступать, если на каждом шагу вязнешь в болоте.

Галафроне с кислым видом покосился на него.

– Если это шутка, то не смешная.

– Какие шутки, сударь! – ответил Теальдо. – Я вполне серьезно.

– Ункеры не хуже нашего тонут в грязи, – заметил Тразоне.

– И что с того? – парировал Теальдо. – Они же не пытаются наступать – больше не пытаются, по крайней мере. Они пытаются остановить нас.

Повисло тягостное молчание.

– Мы надрали им уши, – промолвил в конце концов капитан Галафроне, – и накрутили хвосты. Отпускать их теперь как-то не с руки, верно? – Он склонился к карте и смачно выругался. – Прах меня побери, коли я без очков разберу эти меленькие буковки, чтоб им пусто было! Ну где тут, спрашивается, драная Таннрода?

Тразоне и Теальдо вгляделись в карту – в неудобном положении, поскольку обоим приходилось одновременно придерживать над ней плащ. Теальдо нашел городок первым.

– Вот, сударь. – Он ткнул свободной рукой в точку на листе.

– А-а… – протянул Галафроне устало. – Спасибо. К северо-западу отсюда? Это разумно – мы наступаем на Котбус. Конунгу Свеммелю останется только лапки кверху поднять, когда мы отберем у него столицу. – Он сложил карту и убрал в поясную сумку. – Вперед, парни. Выступаем. Ункеры ждать не станут!

– Может, они все в грязи потонули? – с надеждой заметил Тразоне.

– Если бы! – Галафроне снова хмыкнул. В первый раз с тех пор, как ветеран принял командование ротой, Теальдо показалось, что годы старика берут свое, но капитан быстро собрался с силами. – Да только надеяться не стоит, и вы это не хуже моего знаете. Если хотим их сдвинуть с места, придется самим поработать.

– Может, янинцы справятся? – хитро поинтересовался Теальдо, когда Галафроне шагнул к расмахнутым воротам амбара.

Капитан замер, пронзив солдата недобрым взглядом.

– Да я гроша ломаного не дам за армию этих… этих курокрадов! Они думают, будто нам положено воевать, покуда они тащат к себе все, что гвоздями не прибито! На одно только и годятся – спокойные участки фронта держать, да и то у них скверно получается. Пошли. И без того времени потеряли много.

Солдаты вышли на улицу. Ливень продолжался; Теальдо показалось, что его хлещут по щекам мокрым полотенцем. Из полуразвалившейся избы, пострадавшей еще сильней, чем амбар, из-под стогов и из-под деревьев в саду выползали промокшие, грязные солдаты. Чавкая башмаками по грязи, рота Теальдо двинулась в направлении Таннроды и далекого Котбуса.

Каждый шаг превращался в пытку. Теальдо, как большинство однополчан, не сходил с того, что за неимением достаточно скверного ругательства именовалось «дорогой». Другие уверяли, что по обочинам пробираться легче. Но похоже было, что разницы никакой – болото, оно и есть болото.

Рота миновала застрявший становой караван: передние вагоны не парили над землей, как положено, а зарылись в нее, покосившись пьяно. Солдаты, которых вез эшелон, выбежали наружу и стояли вокруг, столпившись, – кроме тех, кто лежал на земле, раненных при крушении.

– Бедолажки, – проворчал Теальдо. – Промокнут ведь.

Тразоне гнусно ухмыльнулся.

– Новобранцы, похоже. Верно, от рождения не видывали ункерлантских красот. Хлестали винцо да ухлестывали за красотками дома, в Альгарве, покуда мы тут отрабатываем жалованье. Ну пускай теперь отведают наших харчей, сучьи дети!

Он сплюнул в лужу, и ливень тут же утопил его плевок.

Им не пришлось идти далеко, прежде чем причина аварии выяснилась. Трое или четверо альгарвейских чародеев стояли вокруг здоровенной воронки, быстро превращавшейся в пруд.