Остановившись, Клычгерий положил руку на плечо Кацо:

– Пойдём, брат, мы ничем помочь ему не можем.

И они, оглядываясь на своего нефартового товарища, пошли обратно в лагерь. Увидев это, Пронька призывно замахал им руками, умоляя помочь ему. Трясина доходила ему уже по шею, а он всё пытался и пытался выбраться. Наконец, болотная жижа залилась ему в рот, оборвав его последний крик.

Его товарищи обернулись на тишину, и увидели за камышами дёргавшиеся руки Проньки. Вскоре и они исчезли в пучине болота.

Наступившей тишине, бандиты осознали, что их осталось только двое из шести прибывших в эти места. И они поспешили это открытие залить водкой.

На следующее утро Клычгерий и Кацо свернули лагерь и направились на северо-запад, намериваясь обойти Акташ с запада и выйти к его южной оконечности.

ГЛАВА 27

Григорий Тарасович ушел с Белкой на разведку. На общем собрании решили, что прежде чем самим действовать, надо выяснить, что предпринимают их противники, и, по возможности, уничтожить их.

– В этом деле – сказал Григорий Тарасович – мне помощники не нужны. Пристрелить трёх бандитов я могу и в одиночку.

С тем и ушёл. Вернулся через день. Устало сел на бревно, снял кепку, вытер пот со лба.

– Двое их осталось. Один утонул в Поганом болоте. На том берегу его телогрейка осталась. Как он туда попал? Параська его, наверное, туда затащила. Ботинки и носки его на берегу остались. Он ноги в озере полоскал, а щука что-то попутала. Его ноги за рыбу приняла, вот и стащила его в воду.

– А сама Параська?- спросила Наля.

– Да вроде жива твоя щука. Так вот. Те двое бегали по берегу, судя по следам, даже жердь срубили. Да далеко! Не смогли помочь.

– Сейчас они где, батя? – поинтересовался Муса.

– Думаю, на той стороне Акташа. Не в Ивдель же они пошли? Далеко! Да и зачем? Там их ждут, где-то даже с нетерпением. Нет, они решили нам в тыл зайти. Неугомонные. Ладно. Давайте займёмся поисками сокровищ. Дня три у нас есть. Раньше они Акташ не обогнут. А, может быть, где и шею сломают. Что-то им не везёт в последнее время.

– А кто двое остались, интересно? – спросил балкарец.

– Твой родственник жив. Он остался и другой, похожий на грузина.

– Грузин – подтвердила Наля. – Кацо его зовут. А утонул, получается – Пронька. Так, вроде, звали этого мужчинку. Ну, царство ему небесное.

– Это вряд ли - усомнился Григорий Тарасович.- Такие в царстве небесном не очень то и нужны. Ну да Бог с ними. Сведениями о сокровищах делится будешь, товарищ старший сержант Бирюкаев?

– Буду! Но позже!

– Что так?

– Хочу с земляками говорить.

Мурад и Алим сидели вместе у костра на бревне напротив Мусы. Мурад встрепенулся, смело посмотрел на балкарца.

– Скажи, джигит, - обратился к нему Муса, - как ты узнал, что я суда собрался?

– Разговор подслушал. Извини.

– Пожалуйста. Разговор на диктофон записан был, так да? И слушал ты его по приказу Исбахана? Говори, зачем ты сюда послан! – Муса резко перешёл на крик.- Меня зарезать, да? Или ты бы меня резал, Алим?

Алим отрицательно замотал головой, рот у него приоткрылся от растерянности ещё больше, чем обычно.

Мурад удар выдержал и ответил довольно таки спокойно, но с вызовом:

– Да! Исбахан не поверил тебе. Он вообще не верит, что русских можно победить!

– Спасибо на добром слове, парень – сказал Григорий Тарасович.

– Доброе слово и кошке приятно – добавил Афоня.

– На здоровье. Так вот! Исбахан не поверил! Он мне сказал: « Если мы будем даже успешно воевать двенадцать лет, то от нашего народа ничего не останется!»

– Так это не старики сказали? – спросил Афоня.

– Какая разница. Исбахан молодой, что ли? Русских слишком много. Вы от пьянки или по пьянке вымираете сотнями тысяч. И нечего! Детей не рожаете! Чеченцы это себе позволить не могут!

– Болтовня! – с презрением произнёс Григорий Тарасович. – Зачем же тогда напали на нас?

– Это был единственный исторический момент, когда можно было отделится от России.

– Поганый народ эти историки – сказал Афоня, - всё понимают, всё объяснить могут. Момент был удачный, исполнение – не очень!