– Так я и знал! – всхлипнул Блюбер. – Золото исчезло. Ой, ой!

Затем все заговорили хором, пока Флора не приказала им замолчать.

– Идем! – сказала она старшему из аскари. – Вернемся в лагерь, и там ты спокойно и подробно расскажешь обо всем, что произошло.

Она внимательно выслушала рассказ, а затем осторожно расспросила о некоторых подробностях. Наконец она отпустила аскари, и вернулась к своим сообщникам.

– Мне все ясно, – сказала она. – Тарзан оправился от действия наркотического зелья, последовал за нами со своими вазири, поймал Эстебана, убил, отыскал наш лагерь, забрал золото и ушел. Думаю, нам здорово повезет, если мы сумеем унести отсюда ноги.

– Ой, ой! – причитал Блюбер. – Грязный обманщик. Он похитил все наше золото, плюс две тысячи фунтов убытка. Ой, ой!

– Заткнись, грязный еврей, – рявкнул Торн. – Если бы не твоя скупость, с нами бы ничего не случилось. Да еще этот беспомощный испанец, черт его побери! Поделом ему! Жаль только, что Тарзан не прикончил и тебя вместе с ним. Но я могу исправить эту ошибку!

– Перестань болтать, – вмешался Пеблз. – Насколько я понимаю, ничьей вины тут нет. Вместо разговоров надо догнать этого Тарзана и отобрать у него золото.

Флора рассмеялась.

– У нас нет такой возможности. Насколько я знаю Тарзана, мы, может быть, смогли бы с ним справиться, будь он один. Но с ним отряд вазири, а это лучшие воины в Африке, и они будут драться за своего обожаемого хозяина до последней капли крови. Если мы двинемся вслед за Тарзаном, как ты, предлагаешь, у нас через час не останется ни одного аскари: само имя Тарзан наводит на них ужас. Нет, сэр, следует признать, что мы потерпели поражение.

Единственное, о чем сейчас надо думать, как побыстрее выбраться из этой страны. И будем благодарить бога, если выберемся живыми. Человек-обезьяна будет следить за каждым нашим шагом. Не удивлюсь, если и в эту минуту он следит за нами.

Все тревожно переглянулись.

– И он никогда не предоставит нам возможности вернуться в Опар еще за одной партией золота, даже если бы мы смогли убедить наших негров вернуться туда, – добавила Флора.

– Две тысячи, две тысячи! – стонал Блюбер. – И этот костюм за двадцать гиней… В Англии я никогда не смогу его носить, разве что надену на маскарад, но на маскарады я не хожу.

Краски молчал, опустив голову, затем вдруг сказал.

– Мы потеряли золото и, судя по всему, наши две тысячи. Другими словами, экспедиция потерпела полное фиаско. Может, кто-то из вас и готов смириться с убытками, но не я. В Африке имеется еще кое-что, кроме золота, что могло бы возместить потерянное время и утраченные деньги.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Пеблз.

– Я потратил немало времени, болтая с Оваза, – ответил Краски, – пытаясь изучить этот безумный язык. И я многое узнал о стране этого негодяя.

Он совершил немало преступлений, и, если его повесить за все убийства, которые он совершил, у него должно быть больше жизней, чем котят у кошки. Он хитрая бестия, но из его обезьяньей болтовни я кое-что узнал. Я могу с достаточной уверенностью заявить, что если мы будем держаться вместе, то сможем уехать из Африки с довольно солидным капиталом. Жаль, конечно, что мы потеряли золото, но в сокровищницах Опара его еще достаточно, и когда-нибудь, когда все забудется, я вернусь за ним.

– О золоте потом, – перебила Флора. – Что ты узнал от Овазы?

– Есть небольшая банда арабов. Они торгуют рабами и промышляют слоновьей костью. Оваза знает их местонахождение. Их мало, а их негры почти все рабы и готовы наброситься на них в любую минуту. Моя идея такова: у нас достаточно большой отряд, чтобы напасть на них и отнять слоновую кость. К тому же мы сможем перетянуть на свою сторону их рабов. Нам рабы не нужны, но мы пообещаем им свободу за помощь, ну и выделим Овазе и его шайке долю слоновой кости.

– Откуда ты знаешь, что Оваза поможет нам? – спросила Флора.

– Этот план предложил мне сам Оваза, – ответил Краски.

– Мне нравится это предложение, – сказал Пеблз, – не хочется возвращаться домой пустым.

И по очереди все заговорщики дали свое согласие на новую авантюру.

Когда Тарзан покинул деревню гомангани, неся на плече труп поверженного болгани, он направился в сторону загадочного сооружения, замеченного им раньше. Человеческое любопытство восторжествовало над природной осторожностью зверя. Он шел по ветру, и запахи, достигающие его чутких ноздрей, подсказывали, что он приближается к жилищам болгани. Он ощущал также запах готовящейся пищи, к которому примешивался тяжелый сладковатый привкус. Этот аромат напоминал Тарзану запах курящегося фимиама, но было невозможно представить, чтобы он исходил из жилищ болгани. Может быть, он доносился из строения, к которому двигался человек-обезьяна – здания, возведенного руками людей. А вдруг люди все еще обитают там? Но ни разу среди множества запахов, доходивших до его ноздрей, Тарзан не улавливал ни малейшего намека на присутствие белого человека.

Запах усиливался, и Тарзан понял, что приближается к болгани.

Человек-обезьяна взобрался со своей ношей на дерево, чтобы не обнаружить себя, и вскоре сквозь густую листву увидел высокую стену, а за ней странное загадочное сооружение непостижимой архитектуры. Из-за стены доходил запах болгани, смешанный с запахом фимиама, напоминавшего запах ладана. Кроме того, к своему удивлению, Тарзан явственно ощутил запах Нумы-льва. Деревья перед стеной были вырублены, и ни одна ветка не свисала над ней. Тарзан пробрался как можно ближе и с высоты сумел заглянуть через стену.