— Я полагаю, что это возможно. Но этого ещё никогда не пробовал даже я, Великий Сальвини. Полагаю, что это далеко не безопасно. Однако я готов попытаться, мистер Холмс, — если и вы готовы.

Сальвини задёрнул занавески в своём гостиничном номере; лишь тонкая полоска света проникала в затемнённое помещение. Холмс лежал на кровати, освещённый пламенем единственной свечи, стоявшей на прикроватном столике. Сальвини встал с ним рядом, глубоко дыша, он как будто выполнял какие-то подготовительные упражнения. Лицо его было сосредоточенно, лоб нахмурен.

— Вы готовы, мистер Холмс? Готовы к странствию по тёмному туннелю подсознания, к соприкосновению с врагом?

— Готов.

— Прекрасно, тогда начнём. А вы, доктор Уотсон, не шевелитесь и, что бы ни произошло, не произносите ни звука, если я не попрошу вас об обратном. Поняли вы меня?

Я кивнул.

— Да, сэр. Однако я буду записывать всё, что Холмс скажет в состоянии гипноза.

— Мудрая мысль, доктор, — согласился Сальвини. — Скорее всего, выйдя из транса, мистер Холмс не сможет ничего вспомнить. Ладно, приступим.

Он поднёс к лицу Холмса свои карманные часы, покачивая золотой диск.

— Следите взглядом за часами, следите за часами. Видите, как ярко светит свеча? Следите за часами. Если веки отяжелеют, не сопротивляйтесь. Просто следите за часами, пока будете в силах. Следите за часами, пока не наступит темнота. Пока не придёт сон.

Даже меня чуть не усыпили заклинания Сальвини. Совсем скоро веки Холмса отяжелели. А ещё я заметил, что его стиснутые руки расслабились, кулаки разжались.

Сальвини некоторое время говорил тихим, убаюкивающим голосом. Глаза моего друга закрылись, дыхание сделалось размеренным, сонным. Потом Сальвини умолк и взял с прикроватного столика булавку.

— Холмс, вы погрузились в сон, и вы в моей власти. Я подчинил себе ваш разум и ваше тело. Доверьтесь мне на некоторое время. Вы согласны сделать это? Если согласны, кивните.

Холмс медленно кивнул.

— Вот и хорошо. Очень хорошо. Итак, вы в моей воле, и я говорю вам, что, пока не прикажу иного, вы не будете чувствовать боли. Вы поняли? Вы не будете чувствовать боли.

Холмс снова кивнул.

Сальвини взял булавку и всадил её Холмсу в тыльную сторону ладони. Я вздрогнул, когда остриё вонзилось в нежную кожу, однако друг мой никак не отреагировал. Лицо его было неподвижно, словно маска, рука даже не шевельнулась, будто рука манекена.

— Пока всё идёт хорошо, — обратился ко мне Сальвини. — А теперь приступим к самому сложному.

Гипнотизёр возвёл глаза к небу, осенил себя крёстным знамением и только после этого склонился над Шерлоком Холмсом и тихо прошептал ему на ухо:

— Пора в путь, друг мой. Освободите свой разум, откройте своё подсознание, и в путь.

Веки Холмса дрогнули, язык прошёлся по пересохшим губам.

— Я хочу, чтобы вы мысленно дотянулись до баронессы. Зовите её. Тянитесь к ней всеми чувствами. Ступайте по тёмному коридору, который она создала. Проникните в её мысли. Увидьте то, что видит она. Услышьте то, что она слышит. Зовите! Мысленно зовите её.

Лицо моего друга отразило величайшую сосредоточенность, губы вытянулись, лоб нахмурился. Всё его тело напряглось от волевого усилия.

— Дышите глубже, дышите глубже, — мягко подсказывал Сальвини. — А теперь скажите мне, что видите.

Холмс покачал головой.

— Ничего. — Голос его был хриплым и чуть слышным. — Тьма… тьма.

— Попытайтесь ещё раз, друг мой, нужно приложить усилие. Сильнее напрягите чувства. Сильнее толкните дверь.

Холмс покачал головой.

— Слишком темно.

Сальвини мрачно глянул на меня.

— Слишком она сильна. Слишком могущественна.

Но тут Холмс вдруг зашевелился. Приподняв голову на подушке — шейные мускулы напряглись, точно натянутые канаты, — он сел на кровати и заговорил. Голос его звучал всё громче и настойчивее.

— Башня… там башня. Я вижу…

— Какая башня?

— Не знаю. Слишком темно…

— Попытайтесь разглядеть. Пытайтесь!

— Стёртые ступени… вода… белые буквы на стенах.

— Какие буквы?

— Какие буквы? — Последовала долгая пауза. — Большое «е» и большое «эль».