– Конечно, теперь оба мечами махать будут, а о деле думать кому придется?

– Главное, чтобы боги не добрались до Тешуба раньше, чем мы.

– Не пугай, – поморщился альв.

Собаку съевший на разных походах, Джайгарай в тот же день развил бурную деятельность.

– Нам нужны кони и разные мелочи, – перешел он к проблемам предстоящего путешествия.

– В таком случае покупай не просто хороших коней, а самых лучших. Денег у меня достаточно, – сказала Каэ.

– Не самых лучших, – вмешался альв, а самых спокойных и покладистых.

– О чем спорим! – развеселился ингевон. – Все равно каждый должен сам выбрать себе коня. Коня, оружие, походную одежду. Только еще одного спутника найду нам я, если позволите.

– Зачем нам еще один спутник? – насторожился альв. – Нам нужен караван до ал-Ахкафа. А спутник...

– Я ручаюсь за него своей честью, – сказал Джангарай. – Во всяком случае, вы на него должны посмотреть. Если бы он отправился с нами, я бы спал гораздо спокойнее. Только как его уговорить?

Жизнь Бордонкая нельзя было назвать ни легкой, ни счастливой. Он родился в семье обедневшего рыцаря, который унаследовал от предков тяжелую руку, тяжелый меч и легкие нрав и кошелек. Отец Бордонкая в течение всей своей недолгой жизни снискал себе славу отчаянного храбреца и силача, но денег не скопил и отправился навестить Баал-Хаддада, оставив жену с двумя младенцами на руках. Родня терпела их недолго и в конце концов выселила в старый полуразвалившийся замок на окраинных землях Мерроэ, где пастухи и охотники-гемерты были единственными няньками для господских детей.

Мать Бордонкая – красавица Санна – обожала своего мужа и во второй раз замуж не собиралась. Превыше всего для нее – жены и дочери рыцарей – были понятия чести, долга и справедливости. И она допустила страшную ошибку, воспитав своих сыновей в духе гордых и предельно честных предков, но не успев рассказать им о том, что в мире существуют еще и подлость, предательство, коварство. Санна умерла на двадцать пятом году жизни в нищете и забвении, моля богов позаботиться о ее детях.

Боги на эту просьбу никак не откликнулись, а вот родня съехалась со всех сторон. Правда, братья – Бордонкай и Мангалай – никого не волновали, а вот полуразрушенный замок вместе с окрестными землями внимание к себе привлек. Долгие споры родных привели к тому, что детей отдали на воспитание в рыцарский орден Гельмольда, а их наследство поделили между собой многочисленные дядья.

Кто знает, как сложилась бы дальнейшая судьба братьев, не окажись их родичи настолько беззастенчиво жадными. Возможно, кто-нибудь из них был бы вынужден принять на себя все хлопоты по воспитанию и со временем вытравил бы из податливых юных душ все представления о добре. Но братьям повезло.

Выбранный родичами по финансовым причинам орден Гельмольда был одним из лучших во всем Мерроэ. Правда, там не брали плату за обучение. Рыцари ордена предлагали свои услуги бескорыстно, руководствуясь понятиями чести и справедливости и довольствуясь добровольными пожертвованиями.

Именно в школе ордена впервые обратили внимание на исполинскую силу Бордонкая, которому в то время исполнилось всего восемь лет. Если брат его рос просто крепким и здоровым парнишкой, разумным и сильным, то Бордонкай, которому на вид было не меньше четырнадцати, славился своей мощью даже среди взрослых. Учебные копья и мечи он ломал одним неловким прикосновением, и вскоре отчаявшиеся учителя подобрали ему единственное подходящее оружие – огромную секиру, в которую мальчик сразу самозабвенно влюбился, не расставаясь с ней ни на занятиях, ни на отдыхе.

Второй его любовью был брат, которого он постоянно опекал. Обидчиков у мальчиков не было – Бордонкая начинали побаиваться и сами рыцари, а Мангалая боялись обидеть, чтобы не вызвать гнев его брата-богатыря. Единственное, что спасало окружающих, – это невероятная кротость Бордонкая. Он твердо помнил наставления матери и старался всячески им следовать. Прежде чем выполнить какое-нибудь важное поручение, он непременно справлялся, служит ли оно делу чести и справедливости, и, только получив утвердительный ответ, принимался за дело.

Однако вскоре все обнаружили, что силач и великан отличается и детской наивностью. Достаточно было наплести ему с три короба небылиц, и он уже мчался защищать, помогать, отвоевывать, не щадя тех, кто попадался под руку. И плечом к плечу шли слава о доброте и о жестокости Бордонкая. Хотя сам он до поры до времени ничего не замечал.

Рано оставшиеся без родителей и покинутые родными, братья души не чаяли друг в друге. Они прожили среди рыцарей ордена восемь лет. Мангалаю – старшему – исполнилось тогда восемнадцать, а Бордонкаю – шестнадцать – лет, хотя выглядел он уже зрелым мужчиной. Бордонкай был светловолосым и темноглазым, а Мангалай, неизвестно в кого, уродился рыжим и с зелеными глазами. Мало похожие на родичей-гемертов, веселые и добрые, братья снискали в ордене Гельмольда всеобщую любовь и уважение. Казалось, им предстоит прекрасное будущее, о котором оба столько мечтали, – строгая жизнь и бесконечные подвиги во имя справедливости и добра. Рыцари ордена были прекрасными учителями – братьев обучали верховой езде, владению любыми видами оружия, рукопашной борьбе, а также азам наиважнейших наук и искусств. И если братья и не получили университетского образования, то и невеждами их никак нельзя было назвать.

Вечерами все послушники и рыцари собирались в большом зале замка Гельмольда и слушали рассказы старого Мимера – почтенного седого рыцаря, близкого друга самого магистра Арана. Легендарные имена и реальные события причудливо сплетались в историях Мимера, и не было ни одного человека, которому бы они были неинтересны.

Беда разразилась внезапно, когда на престол Мерроэ только-только взошел Алмагеттин, старший сын Мангадхая. Новый король во всем являл полную противоположность своему предшественнику. Если его покойный отец был мудр и миролюбив, при нем процветали науки и искусства, а слава страны несказанно выросла во всем Варде, то сын отличался жестокостью, коварством и худшим из всех человеческих пороков – завистью.