Образ Божий в человеке связан, таким образом, с богоприсутствием: Бог не только творит человека, но и «формирует» его внутреннюю жизнь. Присутствие Божие не есть что–то «сверхдолжное», делающее человека более совершенным: оно необходимо, чтобы силы изменчивости и распада не возобладали в нас, чтобы наша духовная жизнь получила правильное направление и положительное содержание.

Трагедия грехопадения заключается в потере тесной связи с Богом. Но даже и падший человек может, благодаря разуму и свободе, стремиться к Богу и добру и частично восстанавливать в себе образ Божий. Однако, полное восстановление образа Божия совершается только во Христе. Сын Божий воплотился, чтобы спасти Им же сотворенное и содержимое в бытии. «Кто соглашается и верит, что во вселенной есть Божие Слово и Им вселенная озаряется и приводится в движение, тот не может признать несообразным, чтобы и одно человеческое тело приводимо было в движение и озарялось тем же Словом (т. е., чтобы Сын Божий стал человеком). Если же на том основании, что род человеческий сотворен и произошел из ничего, по мнению их, неприлично нам говорить о явлении Спасителя в человеке, то значит, они ис–ключают Слово и из всей твари, потому что вся тварь из ничего также произведена в бытие Словом». Таким образом, между Богом и миром, особенно человеком, есть изначальная и коренная близость, которая в боговоплощении достигает лишь своей полноты… Во Христе нерасторжимо соединена с Богом вся природа человека. Самые наши немощи, испытания, страдания и смерть приобщены Божеству, поэтому во всех испытаниях, страданиях и самой гибели мы можем быть близки Богу и находить во Христе спасение от всех зол, некогда преодоленных Им. Христос «коснулся всех частей твари», все исцеляя… Божество во Христе всецело и как бы изнутри проникает всю человеческую природу и через нее все человечество. Восприятие Сыном Божиим человеческой плоти было особенно необходимо, так как в ней коренится смерть; «облечено тело в бессмертное Божие Слово и таким образом уже не боится ни смерти, ни тления, потому что оно имеет ризою жизнь и уничтожено в нем тление»… Человека нельзя спасти «извне» — ни прощением, ни поучениями, ни примером, ни внешними дарованиями. Бог соединяется во Христе с человечеством, преодолевая в нем все зло богочеловеческой силой. И мы соединяемся с Богом и избавляемся от зла, приобщаясь Христу. Потому Христос и есть наш истинный Спаситель, что Он истинный Богочеловек… Христос был исполнен Духа и христиане также должны быть исполнены Духа.

Люди «по собственному нерадению взяты в плен диаволом». От диавола — грех; от греха — смерть. Бог мог бы просто простить нас, но люди все равно продолжали бы грешить. Без уничтожения греха уничтожение смерти было бы увековечиванием греховного состояния людей — бессмертие во зле!.. Христос «прошел повсюду», т. е. через всю человеческую жизнь и смерть, вместо всех предавая Себя на смерть, потому что во Христе (или «через Христа») все умерли. «Когда говорит на кресте — «Отче, в руки Твои предаю Дух Мой», — в Себе предает Отцу всех людей, в Нем оживотворяемых, потому что они —- члены Его».

Если Сын Божий стал человеком, то мы в Нем можем быть усыновлены Богу. «Но мы сыны Божии не по природе, но потому что Сын Божий пребывает в нас, и Бог по природе не наш Отец, но Отец Логоса, Который в нас… Отец называет сынами тех, в ком Он видит Своего Сына»… Соединение со Христом возможно потому, что все люди «единосущны», т. е. имеют одну и ту же природу. Очевидно, что люди подобны друг другу, но за этим подобием стоит большее — единство самой сущности людей, их общей «человечности», которая соединяет их в один человеческий род. Конечно, человеческое единосущье, бесспорное в наследственности (ибо дети имеют свою природу от родителей), вообще говоря, не абсолютно, как в Боге: единство человечества далеко от того совершенства, которого оно достигает в Боге. Но во всяком случае мы имеем полную возможность единения со всяким человеком и со всеми людьми. Если Христос мог соединить нас в Себе, то и мы можем быть с Ним едины, приобщаясь всему, чем Он обладал.

У св. Афанасия почти совпадают понятия бого–усыновления, обожения и духовного возрождения. Обожение означает приобщение бытию Божию, общую жизнь с Богом (в любви, познании, творчестве, добрых делах и т. п.), и, как следствие этого, — богоуподобление, приобретение благодатных сил и дарований и высшего духовного мира и радости… Повторяя св. Иринея Лионского, Афанасий Великий утверждает, что «Сын Божий стал человеком, чтобы обожествить нас». Христос — истинный Бог и потому человеческое естество не могло не быть обо–жено в Нем. Воплощение Логоса сделало Его «соте–лесным» нам и даровало в Нем нетление, бесстрастие, воскресенье и вечную жизнь. Мы приобщаемся Богу и Духом Св. Есть «одно только освящение» — «от Отца через Сына во Св. Духе». Логос помазует нас Св. Духом и «печать» в нас Духа Св. есть образ Ло–roca. Так Св. Дух соединяет нас с Логосом. «Даруемое нам Духом исходит от Отца через Сына; то, что дано Сыном в Духе, есть благодать Отца».

Соединение с Богом не может быть достигнуто без нравственного усилия, свободного обращения ко Христу и следования Его примеру.

«Слово Божие содержит все в совокупности, и, как во всем, так и в каждой части, пребывает и невидимо являет Себя». Можно сказать, что вся вселенная находится в Логосе и смысл всего в Боге… В Слове Божием познается Бог Отец, ибо Он говорит нам в Слове… Для того мир и сотворен, чтобы в нем познавать Бога. То, что мы так часто находим в мире сочетание противоположных сил, которые должны были бы разрушить мир, но не разрушают его, доказывает в свою очередь действие в мире соединяющей и приводящей все в порядок силы Божией… Путь богопо–знания может идти и через внутреннее умозрение. Душа богоподобна; она отражает в себе Бога; только страсти и плотянность человека препятствуют внутреннему богосозерцанию.

Посколько естественные возможности познания Бога стали малодоступны падшему человеку, Бог послал Своих богодухновенных пророков. Наконец, Бог послал в мир и Сына Своего, чтобы в Его Образе мы познали Его Самого. Люди обратились от духовного к телесному: потому и Слово Божие стало плотью, чтобы дать познать Себя через Свое тело. Мысль эта совершенно замечательна: верующий во Христа не может оправдывать свое незнание Бога и Истины слабостью и недостаточной духовностью своего разума. Учение Христово проповедано Им в простых человеческих словах и факты жизни Христовой говорят сами за себя. Начало богопознания доступно решительно всем; дальнейшее же его углубление зависит от нашего усердия и благодати Божией. Исполнение учения Христова убеждает нас в его божественности (Ио., VII, 17), не только потому, что мы убеждаемся в его совершенстве, но и потому, что христианская жизнь открывает нам Бога… Вочеловечение Логоса просвещает помраченную человеческую душу и восстанавливает ее богоподобие. Соединение с Преев. Троицей необходимо сообщает нам и бого–познание, которое в свою очередь сообщает нам устойчивость и нетленность бытия, ибо богосозерца–ние есть усвоение Божественного бытия.

Св. Василий Великий. Св. Василий (329 г. — 379 г.) происходил из знатной, богатой и издавна христианской семьи, жившей в Кессарии Капподакийской, в Малой Азии. Образование свое он закончил в Афинах; прекрасно знал греческую философию и литературу. Одно время преподавал даже риторику. Потом он разделил свою жизнь между монашеством и церковной деятельностью. В 362 г. стал священником в Кессарии и ближайшим сотрудником местного епископа. В 370 г. он сам был избран Кессарийским епископом. После кончины св. Афанасия Александрийского Василий Великий стал вождем всех православных на Востоке. В эту эпоху, благодаря тому, что государство признало себя христианским, множество людей присоединилось к Церкви без искреннего желания жить по–христиански. Одновременно арианские смуты внесли страшное разделение и беспорядок среди иерархии и церковного общества. Св. Василий стремился соединить всех вокруг епископата, оставшегося верным Православию, и поднять нравственный уровень общества. Прославлена его благотворительная деятельность. Как догматист, он писал против ариан.

Василий Великий имел такое же высокое представление об изначальном состоянии человека в раю, как и Афанасий Великий, так же, как он, подчеркивал исключительную близость Адама и Евы к Богу… Жизнь первых людей интересовала отцов Церкви прежде всего потому, что они в них видели идеальный образ человека–вообще: по ним мы можем судить, каким человек должен был быть и мог бы быть, если бы не пал. Образ Адама в раю дополняет в нашем представлении о совершенном человеке образ Христа в Его земной жизни и славе после воскресенья: в райском образе первого и второго Адама (т. е. Христа) явлен идеал человеческого бытия; образ земной жизни Христа показывает нам, какой должна быть совершенная жизнь каждого из нас на земле. Унижения, страдания и смерть Христа не составляют, конечно, идеала вечной жизни, но они показывают неизбежность их для падшего человека на пути добра. Никто не должен и не может всецело повторить крестный подвиг Христа, но все, кто хотят жить по–христиански, должны принять в свою меру и крест Христов. Если бы мы сами были способны к той абсолютной жертвенности, которую проявил Христос, то мы могли бы преодолеть в себе грех, примириться с Богом и победить зло. Но мы в силах только приобщит ь–с я искупительному подвигу Христа, лишь отчасти разделив Его подвиг, и этой ценой мы уже приобретаем от Христа то, что Он достиг Своей всецелой жертвенностью… Земная жизнь Христа учит нас не только неизбежности креста, но и тому, что мы можем положительно достичь в этом мире, и высочайшее достижение, доступное христианину в Церкви, заключается в том, что мы уже в этой жизни можем духовно войти в Царство Божие — новый рай.