Единосущье Божие основано еще и на общем происхождении Сына Божия и Св. Духа от Отца. Мы уже указывали, что в силу абсолютной равнобоже–ственности Сына Божия и Св. Духа Богу Отцу происхождение Их от Отца означает, что Они имеют от Него всё Его Божество, обладая таким образом всем, чем обладает Отец. Отсюда богословие заключает, что конечный принцип единства в Боге есть Бог Отец, ибо от Него происходит Сын Божий и Св. Дух. Всё Божественное исходит от личности Отца и обращено к Нему, или — иначе говоря — только то Божественно, что, получив бытие от Отца, существенно пребывает в Нем… Тварь потому не Божественна, что, происходя от Бога, не принадлежит к Его Существу.

Когда Христос завещал апостолам крестить во имя Отца и Сына и Св. Духа, Он первым упомянул Отца, вторым — Себя, и третьим — Св. Духа. Не свидетельствует ли это о порядке Ипостасей в Преев. Троице? Учение о таком порядке принято Церковью, но его нельзя преувеличивать. Порядок относится, если можно так выразиться, только к «внутренней логике» Троического бытия. Он не означает ни разной ценности Ипостасей, ни Их разной степени Божественности. Первенство принадлежит Отцу, потому что от Него другие Лица имеют бытие. Второе «место» принадлежит Сыну Божию, так как Он есть Тот, в Ком–Отец выражает всю сущность Своего бытия. Третье принадлежит Св. Духу, ибо Он происходит от Отца и через Сына как бы получает от Отца содержание Своего бытия, будучи Духом Божиим и вместе Духом Истины, Духом Сына. Дух Св. соединяет Отца и Сына: от Отца исходит на Сына и от Сына «возвращается» к Отцу.

Средневековое богословие, особенно западное, было склонно подчеркивать, что отношение Бога к миру связано не столько с Божественными Лицами, сколько с единой сущностью Бога. Это утверждение было связано и с упомянутым уже нами философским учением, что всякая жизнедеятельность непосредственно исходит из сущности, а не из личности, хотя богословие и прибавляло к этому, что сама сущность принадлежит личности. Единство действия Преев. Троицы рассматривалось, как одно из доказательств Ее единосущья.

Проявления Преев. Троицы в отношении к миру, конечно, едины и исходят из сущности Божией. Невозможно допустить, чтобы Отец, Сын и Св. Дух разделили бы между Собой Свою деятельность в мире подобно тому, как люди делят между собой труд в общем деле. Справедливо также, что ничто в Преев. Троице не происходит вне Ее сущности: всякий жизненный акт Бога совершается в Его сущности или через сущность, ибо он всегда связан с объективными, положительными совершенствами Божественного бытия. Но всё библейское богословие и значительная часть отеческого твердо свидетельствуют, что отношение Бога к миру исходит от Отца, Сына и Св. Духа, хотя бы и через Их сущность, и что каждое Лицо Преев. Троицы относится к миру особенно, хотя бы и в нераздельном единстве с другими. Бог есть триединое Существо, и действия Его триедины. Это триединство надо понимать так, что каждое Лицо Преев. Троицы участвует иначе в едином Божественном действии. Богу Отцу всегда принадлежит почин, как бы «первоволя» действия, его начало или предопределение. Поэтому именно Бог Отец именуется Творцом в символе веры, и Новый Завет большей частью прямо указывает, что Сын Божий и Дух Святой действуют, исполняя волю Отца. Сын Божий есть Логос всякого действия; с Ним преимущественно связано его разумное определение или идея, ибо Он есть Премудрость Божия. Духу Святому, как Духу животворящему, принадлежит во всяком действии Божием совершительная сила. Все эти три момента нераздельны: воля к действию включает в себя и его идею и силу исполнения; идея действия в Боге не отвлеченна, но есть в то же время и желание и сила Божия; так же и совершение действия предполагает волю и мысль действовать. Воля Отца всецело принимается и Сыном Божиим и Духом Святым; идея действия мыслится всей Преев. Троицей и совершается единой Ее энергией. Следовательно в действии Ьожием мы видим существенное единство, абсолютное согласие трех Ипостасей и вместе с тем своеобразие личного участия в нем каждой Ипостаси; это своеобразие не вносит в действие ни противоречия, ни разделения; если судить извне или по тому, что действие Божие произвело, можно не заметить его троичности; но во внутреннем действенном самооткровении Божием, посколько действие есть проявление трех Ипостасей, а не безличной сущности, своеобразие каждой Божественной Личности всецело сохраняется в каждом самооткровении или действии Преев. Троицы. Это совершенно очевидно в деле спасения человечества. Отец посылает в мир Своего Сына, чтобы Он стал Спасителем всех, и когда Христос, закончив весь Свой земной подвиг, возвращается к Отцу, Он ниспосылает в Церковь от Отца Святого Духа. Воля о спасении мира есть прежде всего воля Бога Отца и конечная цель спасения — в усыновлении Ему всего человечества и подчинение Ему всей вселенной. Воплощается не вся Преев. Троица, но Сын Божий, и день Пятидесятницы есть день огненного явления Св. Духа, а не других Ипостасей. Смешение Ипостасей в деле спасения было бы прямым противоречием Новому Завету. Но без всякого сомнения, Преев. Троица не разделяется и в спасении человечества. Воля Отца о спасении всецело принимается Сыном и Духом; Отец и Дух неотлучны от Христа, и в Духе Св. являются в Церковь и Отец и Сын.

Христианское учение о Троице имеет совершенно исключительное значение для знания и жизни людей. Только в свете этого учения можно понять подлинный смысл проблемы соотношения между единичным и общим. Те бесчисленные разделения, которые мы наблюдаем в мире (и материальном и органическом и даже духрвном), происходят не от многообразия сущего, не от существования множества тварей, но от времени и пространства, от бессилия твари или зла. Если бы не было этих причин мир достиг бы абсолютного единства, не потеряв ничего личного или особого, что в нем существует. Путь преодоления разделений и, необходимо связанных с ними, смертности, разложения, страданий, борьбы, лежит в преодолении пространства, времени, слабости и зла. Этот путь открыт для человеческого духа и даже для всей твари, посколько она может быть в неизмеримо большей мере приближена к Божественным прообразам–силам ее бытия. Для человека преодолеть пространство значит достичь внутренней собранности духа и включить в свою жизнь возможно большую часть мира и человечества. Собранность духа преодолевает не только одну внутреннюю разделенность нашей души, но и нашу отделенность от духовной жизни других людей. Таким образом на пути духовного единства мы посте* пенно собираем в себя все сущее, постигаем его внутреннюю связанность, но ничего не теряем из нашего собственного и чужого своеобразия. Чем глубже мы постигаем единство сущего, тем ярче выступает перед нами своеобразие всего… Преодоление времени есть воскрешение прошлого, прозрение в будущее и приобщение тому, что выше времени. В вечной Божественной реальности, в Божественных идеях тварного в совершенном единстве собрано всё, что было, есть и будет и здесь и повсюду. Ничто не исчезает в Боге, но всё соединено в Нем… Бессилие происходит от распада и распад от бессилия; путь силы и единства совпадает, и начало и конец его в Боге.

Главная причина того противоречия между общим и единичным, которое кажется нам неустранимым, находится, конечно, во зле. Зло знает только две возможности. Первая — обособиться, оторваться, выделиться, отдаться одному, всецело сосредоточиться на одном — остальное же отбросить, как ненужное, или превратить его только в средство. Многие искренно убеждены, что быть значит быть отделенным и даже враждебным ко всему. Но тут говорит лишь эгоизм, гордыня, страстность и односторонность, а не законы бытия. На самом деле, быть значит быть в единстве с другим, обогащаться его богатством, не разрушая его своеобразия… Другая возможность, которую видит зло, заключается в том, чтобы уничтожить всё особенное, личное, свободное и оставить только общее по произвольному нашему выбору (коллектив, стандарт, массу, общие отвлеченные идеи)… Оба пути разрушительны, потому что в действительности нет ни общего вне единичного, ни единичного вне общего: разрушая одно из них, мы губим все.

Общее только тогда реально и положительно, когда оно существует в особом или личном. Личное же и своеобразное не есть индивидуальное, т. е. обособленное от другого в особый предмет. Такое обособление личного есть признак его несовершенства или грубости. По существу начало личного или, вообще, своеобразного должно быть, как мы то видели в Преев. Троице, только особым образом бытия единого существа, а не частью его; поэтому оно и не делит и не отделяется. Стать подлинно личностью значит в предельном своеобразии быть предельно открытым всему и открыть в себе всю глубину единства с другой тварью и Творцом… И космос и человечество мыслятся христианством, как целое — единое в многообразии. Христианскому обществу прямо завещан Христом идеал триединства жизни Преев. Троицы.

Личное или особенное всегда более или менее множественно; сущность или природа всего всегда должна стремиться к единству и укоренена в единых ее Божественных прообразах. Но жизнь должна быть многоедина, потому что она есть соединение в живущем, по возможности всего. Мы призваны жить и собой и другими, и особым и общим. Односторонняя, суженная жизнь есть ее обеднение или проявление страсти и пристрастия. Только подвиг земной жизни, окруженной злом, может заставлять нас вынужденно жертвовать многим ценным ради высшей ценности.