— Этих состоятельных пациентов?.. Что за зрелые мысли в отношении профессиональной практики, дорогая! Ты становишься совершенно… — Рекс неторопливо зажег сигарету, пламя спички весело плясало в его глазах, и он невинно закончил: — Совершенно образцовой докторской женой.

Она выпрямилась и переплела под столом обтянутые шелком маленькие ножки. В реплике мужа не было ничего такого, что могло заставить ее покраснеть, однако под лучистым взглядом светло-голубых, как небеса, глаз ее миленькое личико вспыхнуло, и она отвернулась. Он встал и направился к окну, чтобы проверить, у ворот ли еще его машина. Этот сильный и добродушный мужчина не стал бы развлекаться подобным образом, вызывая смущение девушки, если бы неясное чувство не подсказывало ему, что девушка сама получает удовольствие от своего смущения. И поскольку все складывалось так неожиданно хорошо и Рекс уже точно знал, что не спугнет этим малышку, он намеревался мягко, корректно, но в полной мере посвятить ее в свои чувства. «Сегодняшний вечер как раз подходит для этого», — решил Рекс. После того как гости разойдутся…

— Кого еще ты пригласила?

— Обеих мисс Симпетт, которые должны привести с собой своего племянника, служившего в индийской армии. Он последнюю неделю гостит здесь, скоро уезжает в Марсель, и они, конечно, умирают от желания показать его всем, кого знают. Да и наконец, я должна сказать тебе, — закончила она как-то отрывисто, безразлично, холодно, — Форды придут.

— Кто?

— Форды; они здесь, мы встретили их вчера в аквариуме. Миссис Форд и ее сын Джеффри, писатель.

— Да, конечно. Забавную книгу он написал, кажется, «Ловушка», не так ли?

При всем кажущемся равнодушии Рекс мгновенно осознал опасность. Внутренне насторожившись, он подумал: «…А, Форд? Тот самый, с которым она была помолвлена до того, как мы пришли к этому „счастливому договору“. Я почти забыл о нем. Он появился здесь? Джой видела его? Вот почему она покраснела! Вот почему она вся горит и волнуется! Понятно…»

Он произнес слово «Ловушка». Джой, не умея читать чужие мысли, однако, почувствовала, как в нем что-то погасло. Или ей показалось? Она ни в чем не была уверена, она не понимала, что происходит.

Рекс явно ревновал. И в ее сердце тоже что-то замерло, поблекло, увяло. Она сказала бодро:

— Ты знаешь, я работала у него сто лет назад, до того, как перешла к тебе.

— Конечно, я помню. (Не имею ничего против!)

— Он сказал, что хочет познакомиться с моим мужем.

— Я рад. Он придет с матерью, да? Хорошо, постараюсь вернуться пораньше. Если я буду опаздывать, угости их коктейлем и задержи.

— Хорошо. До свиданья, Рекс.

— До свиданья.

Он кивнул на прощание, вышел на ослепительно яркий свет, и Джой услышала, как он позвал: «Рой!» («Оба их имени, — подумала она, — означают „король“ — Rex… Roy…») А вот и огромная собака, подобная дикому и злому волку, ну, давай же, иди со своим хозяином.

Сопровождаемый лоснящимся, гордым", радостно" скачущим перед ним Роем, доктор широким шагом спустился по ступенькам «Монплезира» к своей машине и отбыл выслушивать жалобы людей, страдающих дурным пищеварением, в то время как Джой, чувствуя себя обиженной, обманутой, лишенной чего-то (чего именно, она не могла бы сказать), вернулась, чтобы переодеться перед высоким зеркалом мадам Жанны, украшенным гирляндами цветов и купидонами, отдать последние распоряжения Мери относительно чая й мучительно дожидаться волнующего часа.

К моменту чаепития розовая с золотом, убранная цветами гостиная в стиле мадам Жанны была полна гостей.

Граф и его сестра привели своих приятелей из Прованса. С венгерским семейством пришли друзья из теннисного клуба.

Форды — гости дня! — привели с собой юношу — владельца яхты, последнего поклонника миссис Форд. Он умел — и его тут же заставили — играть джаз, задавая всему вечеру его нервный пульсирующий ритм. Для иных званый чай — просто собрание знакомых, для других это — своеобразное испытание. Для Джой Траверс ее первый прием был испытанием вдвойне: ее характера и ее хозяйственности.

Понравится ли он Рексу? (Именно для него она постаралась все сделать безупречно, вплоть до украшенных огурцами и перцем сандвичей, тонко нарезанных из любимого им шведского хлеба!)

Убедит ли этот прием Фордов в том, что Джой — довольная и счастливая молодая женщина, чей брак удачен и благополучен со всех точек зрения?

Но когда последними из гостей появились сестры Симпетт с тощим и смуглым полковником индийской армии Хей-Молине, Джой могла больше не утруждать себя заботой о том, что подумает миссис Форд о ее первом приеме.

Весь вечер миссис Форд была как в лихорадке. Она бросилась в атаку на Джима. Этот человек, из-за которого она приехала во Францию, исчез в свое время так же внезапно, как внезапно появился сейчас. Тетушки Симпетт и были теми состоятельными родственницами, на которых негодник возлагал большие надежды! Пэнси готова была расцеловать их.

— Как! Вы знакомы с нашим племянником? Я всегда говорила: «Мир тесен!»

— Мы старые друзья, не правда ли, Пэнси?

Эта его реплика позволила миссис Форд с выражением веселого безразличного удивления приподнять брови («О Боже, Джим! Ты преследуешь нас?») и протянуть ему руку, которую затем следовало тотчас отдернуть и продолжать флиртовать с графом или кокетничать с молодым яхтсменом. Но следовать правилам легко, когда женщина корыстна или недостаточно энергична и лишь наполовину влюблена.